– Я никого не видел, – говорит Адеш, – но слышал голос. У себя в голове. Понимаете… извините, мне очень неловко.

– Нет причин для неловкости, – говорит Гвенди и берет его за руку. – Сегодня вы спасли мир.

Сэм Дринкуотер насмешливо фыркает. Кэти, которая прикоснулась к пульту управления и почувствовала его силу, молчит. Все ее внимание приковано к Гвенди и Адешу Пателю, повелителю жуков.

– Вы говорили, что нельзя нажимать кнопки, нельзя даже к ним прикасаться. Я обещал, что не буду, и сдержал обещание. Поверьте мне, Гвенди.

Гвенди кивает. Конечно, она ему верит.

– Но… вы ничего не сказали о маленьких рычажках по бокам.

Теперь Гвенди все понимает. И улыбается.

Адеш расстегивает карман и достает Моргановский серебряный доллар. Передает его Гвенди, запустив над столом. Монета лениво крутится в воздухе то вверх орлом, то вверх решкой. Гвенди не нужно смотреть на дату, она и так знает, что это будет 1891 год.

– Я потянул за один рычажок и получил этот доллар. Я собирался отдать его вам, Гвенди. Надеюсь, вы мне верите.

– Да, – говорит она и отправляет монету обратно, щелкнув по ней пальцем. – Но я хочу, чтобы он остался у вас. На память. Потом вы потянули за второй рычажок, да? И получили маленькую шоколадку.

– Это было что-то невообразимое, – говорит Адеш чуть ли не с благоговением. – Крошечный шоколадный скорпион. Вылитый Борис.

– Pandinus imperator.

Он улыбается и кивает.

– И кто теперь скажет, что у вас плохо с памятью? А та шоколадка… было жалко есть такую красоту, но…

– Вы все равно ее съели.

– Да. Что-то мне подсказало: так надо. Я не смог устоять. И вот тогда я услышал голос. Он был старый, усталый и какой-то далекий… но очень уверенный. Он сказал, вы увидите… и поймете, что надо делать… когда придет время.

Глаза Гвенди щиплет от слез. Да, это был Фаррис, ее персональный deus ex machina[16]. Старый, усталый, может быть, даже мертвый, но все равно существующий где-то там. И если кому-то и положен свой deus ex machina, так это ей. Тем более что ее личный бог из машины как раз и втянул ее в это безумие.

– Может, вернемся к началу? – говорит Берн Стэплтон. – Мне, например, было бы интересно послушать, как один из богатейших людей на земле превратился в лужу слизи, облепленную муравьями.

– Да, отличная мысль, – говорит Кэти. – Мы внимательно слушаем. Говорите, сенатор. С самого начала.

Пока я еще в состоянии, думает Гвенди, потому что Адеш ошибается. У нее очень плохо с памятью. В голове снова клубится туман. Гвенди знает, где она находится. Знает, что эти люди, сидящие за столом, – ее товарищи по экипажу… но она напрочь забыла, как их зовут. Помнит только Адеша Пателя и Кэти Лондон. Точно ли Лондон? Впрочем, не важно. Она тянется через стол, сдвигает маленький рычажок на правой боковой стороне пульта и отправляет в рот крошечную шоколадную коалу. Туман отступает. Но он, конечно, вернется, и уже совсем скоро все волшебные шоколадки безвозвратно отправятся в дальний космос.

– Все началось в том году, когда мне было двенадцать, – говорит Гвенди. – Тогда я впервые увидела пульт управления, и его дали мне на хранение…

Она говорит сорок пять минут без перерыва, лишь иногда делая паузы, чтобы глотнуть воды. Никто не перебивает, все внимательно слушают, в том числе и Шарлотта Морган, которая раньше не слышала всю историю.

Когда она завершает рассказ, еще секунд тридцать все сидят молча, переваривают услышанное. Наконец Реджи Блэк говорит, прочистив горло:

– Я хочу убедиться, что понял все правильно. Вы утверждаете, что несете ответственность за Джонстаун, где погибли девятьсот человек. Та женщина из Канады вызвала пандемию коронавируса, убившего более четырех миллионов человек…

– Ее звали Патриция Вашон, – говорит Гвенди. Сейчас у нее нет никаких проблем с памятью. – И это была не ее вина. В самом конце у нее уже не было сил сопротивляться давлению пульта. Вот поэтому он и опасен.

Реджи неопределенно машет рукой – то ли да, то ли нет.

– И еще вы уничтожили землетрясением пирамиду Хеопса, где погибли шестеро человек.

Впервые за весь сеанс связи в беседу вступает Шарлотта. Ее голос в динамике звучит так четко и ясно, словно она сидит за столом вместе со всеми.

– Землетрясения не было, сэр. Причина обрушения не установлена.

– Я не хотела, чтобы кто-то погиб, – говорит Гвенди. У нее дрожит голос, и тут ничего не поделаешь. Она думает о своей лучшей подруге детства, Оливии Кепнес, которая бросилась с Лестницы самоубийц в парке Касл-Вью в Касл-Роке. – Никогда не хотела. Я думала, что территория Гайаны, на которую я направила свои мысли, совершенно безлюдна. Пирамида была закрыта для посещений из-за новой вспышки коронавируса. – Наклонившись вперед, она обводит взглядом своих товарищей по экипажу. – Но те молодые ребята забрались в пирамиду забавы ради. Вот поэтому пульт управления так опасен. Даже красная кнопка опасна. Она исполняет любые желания… но всегда делает больше, чем ты попросишь, и я на собственном опыте убедилась, что это «больше» никогда не бывает хорошим. Мне кажется, пульт управления нельзя уничтожить даже ядерным взрывом и он воздействует на разум хранителя. Поэтому Фаррис и передавал его разным людям.

– Но он всегда возвращался к вам, – говорит Джафари.

– Скажите мне, – произносит Реджи с улыбкой. – Теракты одиннадцатого сентября тоже произошли из-за пульта?

Гвенди вдруг ощущает невыносимую усталость.

– Я не знаю. Может быть, нет. Людям не нужен пульт управления, чтобы творить беспредел. В человеческих душах достаточно зла.

Сэм Дринкуотер говорит ровным голосом:

– Прошу прощения, но я не верю. Это какие-то сказки.

Из динамика доносится голос Шарлотты:

– Это первый помощник Дринкуотер?

– Да, мэм.

– Хорошо, мистер Дринкуотер, выслушайте меня. Я присутствовала на допросе детектива Митчелла. Все, что Гвенди рассказала о гибели мужа, – чистая правда. Видеозапись на телефоне действительно вызывает вопросы, но наши техники всесторонне ее изучили и утверждают, что запись подлинная. Без фальсификаций и спецэффектов. Что касается пирамиды Хеопса, я была рядом с Гвенди, когда она обозначила цель и нажала красную кнопку. Через несколько часов пирамида обрушилась, и причина ее обрушения не установлена до сих пор. Я всю жизнь проработала в ЦРУ, я ничего не принимаю на веру, пока не получу убедительные доказательства. Так вот, сейчас я уверена. Я уверена, что человек, подкупивший детектива Митчелла, был не совсем человеком… или даже совсем не человеком. И я уверена, что пульт управления, который стоит перед вами, гораздо опаснее, чем все ядерное оружие на Земле, вместе взятое.