оказывающими активное воздействие, но также и познания отдельных объектов, испытывающих на себе их воздействие. Но следует полностью отвергать и возможность предсказания выбора, однако здесь следует быть еще более осторожным. Мы знаем, что при посадках деревьев, посевах, прививках наблюдения над фазами Луны имеют немалое значение. И можно привести еще много подобных примеров. Но этот выбор еще больше, чем предсказания, должен регулироваться нашими правилами. При этом следует постоянно иметь в виду, что надежный выбор возможен только в тех случаях, когда сила влияния небесных тел не исчезает внезапно, а действие тел, испытывающих это влияние, подобным же образом не завершается мгновенно; именно так обстоит дело в приведенных нами примерах. Ибо рост Луны не происходит внезапно, точно так же как рост растений. Мысль же о возможности предсказания и выбора точного момента времени должна быть, безусловно, отброшена. Можно привести (вопреки мнению некоторых) немало подобных примеров выбора и в гражданской области. Если же кто-нибудь обвинит нас в том, что мы, в какой-то мере показав, из чего может быть построена эта новая исправленная астрология и какую пользу она может принести, совсем не показали, каким же образом ее можно построить, то он будет неправ, ибо станет требовать от нас наставлений в самой этой науке, чего мы вовсе не обязаны делать. Впрочем, тому, кто обращается к нам с просьбой, мы все же скажем, что существует только четыре способа проложить дорогу к этой науке. Первый — с помощью будущего опыта, второй — с помощью прошлого опыта, затем — путем знакомства с традицией самой науки и, наконец, — путем изучения физических оснований. Что касается будущего опыта, то для того, чтобы накопить здесь достаточно наблюдений, потребуется еще много веков, так что пытаться высказать об этом какое-то мнение было бы напрасной тратой времени. Что же касается прошлого опыта, то он во всяком случае находится уже в распоряжении человечества, хотя использование его — дело очень трудоемкое и требует много времени. Ведь астрологи (если бы они хотели укрепить свой авторитет) могли бы, опираясь на достоверные исторические источники, рассмотреть все более или менее значительные события (как, например, наводнения, эпидемии, сражения, восстания, кончины правителей, если угодно, и т. п.) и изучить, как располагались в то время небесные светила, следуя не тонкостям «тем», а намеченным нами правилам циклов, чтобы установить определенные законы предсказания в том случае, когда удастся обнаружить очевидное соответствие и согласие между собой событий и положений светил. Несколько слов об использовании результатов старой астрологии. Их необходимо очень тщательно проанализировать и, решительно отбросив все, что вступает в очевидное противоречие с физическими основаниями, сохранить и упрочить авторитетом традиции все то, что прекрасно с ними согласуется. Наконец, о самих физических основаниях. Для нашего исследования особенно важны те, которые касаются общих свойств, состояний и стремлений материи, простых и подлинных движений тел. На этих крыльях можно совершенно безопасно подняться к познанию материальных свойств небесных явлений. О здравой астрологии сказано достаточно.

Нужно упомянуть еще об одном фантастическом представлении астрологов помимо тех измышлений, о которых мы говорили с самого начала; впрочем, его обычно выделяют из астрологии и относят к так называемой небесной магии. Это представление основывается на странном измышлении человеческого ума, согласно которому то или иное благоприятное расположение светил будто бы может быть воспринято знаком или печатью (сделанной из металла или какого-нибудь драгоценного камня, подходящего для этой цели) и таким образом будто бы оказывается возможным удержать, как бы поймать на лету счастливое действие данного часа, которое иначе исчезло бы навсегда. Именно поэтому горько жалуется поэт об утрате некогда столь знаменитого в древности искусства:

Погибло дивное кольцо, Олимпа

Впитавшее божественную силу,

И драгоценный камень в скромном блеске

Уж боле не несет ни лика Феба,

Ни лун, кружащихся в высоких сферах.[211]

Действительно, римская церковь признает мощи святых и их силу (ибо божественным и нематериальным вещам течение времени не может нанести вреда), но верить в возможность сохранить «небесные мощи», чтобы время, которое уже минуло и как бы умерло, вновь воскресло и продолжалось, — это чистейшее суеверие. Оставим поэтому в стороне все эти разговоры, а то, чего доброго, покажется, что Музы выжили из ума от старости.

Мы считаем, что самым правильным, делением абстрактной физики является ее деление на два раздела: учение о состояниях материи и учение о стремлениях (appetitus) и движениях. Мы бегло перечислим составные части обоих разделов, чтобы из этого перечисления можно было составить подлинную картину абстрактной физики. Состояния материи следующие: сгущенное, разреженное; тяжелое, легкое; горячее, холодное; осязаемое, газообразное; летучее, связанное; определенное, текучее; влажное, сухое; жирное, тощее; твердое, мягкое; ломкое, тягучее; пористое, плотное; живое, безжизненное; простое, пляжное; чистое, содержащее примеси; волокнистое и жилистое; простой структуры или однообразное; подобное, неподобное; обладающее видом и не обладающее видом; органическое, неорганическое; одушевленное, неодушевленное. И этот список можно продолжить и дальше, но мы не будем этого делать. Понятия же «обладающее чувством» и «не обладающее чувством», «наделенное разумом» и «не наделенное разумом» мы относим к учению человеке. Существуют два рода стремлений и движений. Существуют простые движения, заключающие в себе корень всех остальных действий в природе (в зависимости, правда, от тех или иных состояний материи), и движения сложные или произвольные. Эти последние служат основанием существующей философии, которая почти не соприкасается непосредственно с самой природой, а между тем такого рода сложные движения, какими являются рождение, разложение и другие, скорее должны читаться уже неким результатом или суммой простых движений, а не простейшими движениями. Простыми движениями являются: действие антитипии, которое обычно называют стремлением помешать взаимопроникновению; действие сцепления, которое называют стремлением избежать пустоты; движение освобождения, т. е. стремление предотвратить чрезмерное сжатие или растяжение; движение к новому объему, т. е. тенденция к разрежению и сгущению; второе движение сцепления, т. е. стремление к сохранению непрерывности; движение большего собрания, т. е. соединение однородных масс, которое обычно называется естественным движением; движение меньшого собрания, которое обычно называют симпатией и антипатией; движение расположения, т. е. стремление к правильному распределению частей целого уподобление, т. е. стремление размножить свою природу другом теле; побуждение — действие, при котором более мощный агент возбуждает скрытое и уснувшее в другом теле движение; движение печати или запечатление — действие без передачи субстанции от субъекта к объекту; царское движение, т. е. подчинение всех остальных движений господствующему движению; бесконечное движение, т. е. самопроизвольное вращение; колебание (trepidatio), т. е. систолия и диастолия тел, находящихся между выгодным и невыгодным положением; наконец, ^движимое состояние, т. е. страх