– Браво! – Вернер фон Браун несколько раз восхищенно хлопнул в ладоши, изображая бурные аплодисменты. – Прекрасный план! Если бы вы не служили у рейхсфюрера Гиммлера, я с удовольствием взял бы вас в свою команду!

– Я служу Германии, а не Гиммлеру, – патетично ответил штандартенфюрер и глянул на просветлевшее лицо гросс-адмирала.

Тот стремительно подошел к креслу Меера, схватил обеими руками руку штандартенфюрера и интенсивно стал ее трясти, восклицая с трепетной искренностью:

– Благодарю вас, мой друг! Благодарю! Я – ваш должник!

На сей раз совещание действительно можно было считать оконченным, и барон с Куртом Меером наконец покинули кабинет довольного Денница, предоставив ему самому подготовить правдивый доклад Адольфу Гитлеру.

На следующий же день гросс-адмирал Денниц, барон Вернер фон Браун и штандартенфюрер Курт Меер снова встретились, на этот раз на борту немецкого военно-транспортного самолета, который в одиннадцать часов дня вылетел из аэропорта норвежской столицы и взял курс на Берлин. Всю дорогу они рассказывали смешные истории и анекдоты, любезничали и вспоминали забавные истории из своей жизни. О происшедшем на секретной базе, равно как и о предстоящем разговоре с фюрером ими не было сказано ни слова.

Тем не менее сразу по прибытии в столицу рейха все трое прямо с военного аэродрома направились в рейхсканцелярию, где их ждал Гитлер. Как справедливо полагали Меер и фон Браун, фюрер вряд ли удовлетворится только докладом гросс-адмирала и наверняка захочет выслушать и их.

Собственно, так оно и произошло. Адольф Гитлер почти час беседовал с Денницем, после чего для таких же продолжительных бесед были поочередно вызваны Вернер фон Браун и штандартенфюрер.

Кто и о чем докладывал фюреру – неизвестно. Документов их разговора и стенографических записей не сохранилось. Однако о содержании можно догадаться, если проследить дальнейшие судьбы героев нашего повествования.

С середины 1944 года гениальный немецкий режиссер-документалист, дочь бедного торговца, гордость немецкого искусства и нации, первая женщина Германии и любимица фюрера (поговаривали даже, что Адольф Гитлер состоял с ней в интимных отношениях) фройляйн Лени Рифеншталь больше не только не снимала кино, но даже перестала показываться на публике. И если раньше она была обязательным гостем на всех крупных партийных торжествах и днях рождения руководителей партии, то с мая сорок четвертого она исчезла из поля зрения публики.

Правда, уже после взятия советскими войсками Берлина появились свидетельства, что в период агонии фашистской Германии, в марте 1945 года, Гитлер отдал распоряжение выстроить на киностудии УФА на Дёнхофплац декорации Красной площади. В эти дни краха фюрер задумал снять фильм о том, как он, стоя на Мавзолее, принимает победный парад германских войск в Москве. То ли это должно было стать своеобразным политическим завещанием потомкам, то ли это был параноидальный бред, а может, очередной пропагандистский трюк. Но как бы то ни было, в качестве режиссера этой картины фюрер хотел видеть Лени Рифеншталь. Однако Лени, как режиссера, всегда интересовало только искусство в чистом виде. Что же касается политических интриг – она была от них далека, и этот фильм так никогда и не был снят.

После падения фашистской Германии Лени Рифеншталь арестовали союзники. Все очень хорошо помнили ее «Триумф воли». Ей были предъявлены обвинения в том, что она являлась членом нацистской партии (хотя в действительности она никогда не была ее членом), режиссеру приписывали участие в акциях гитлеровской пропаганды и использование при съемках картин труда заключенных из концлагерей. С 1949 по 1952 год, пока шло следствие, фройляйн Рифеншталь несколько лет провела в тюрьме. Однако международный трибунал во Фрайбурге по окончании следствия признал, что ни одной улики против Лени нет, и ее полностью оправдали.

Однако за те четыре года работы в кинодокументалистике, с 1934 по 1938-й, когда были сняты лучшие ее фильмы, Лени пришлось расплачиваться десятилетиями общественного презрения.

Она пыталась работать, поехала в Кению, чтобы там, в далекой Африке, на свои сбережения снять фильм «Черный груз», после Лени отправилась в южный Судан, чтобы снять картину о поразительном племени нубийцев.

Однако когда фотографии из будущей картины увидели свет, пресса накинулась на фройляйн Рифеншталь, напрямую связав красоту снятых нынешних кадров с красотой бывших немецких парадов.

Возвращение гениального режиссера в кинематографическое лоно пресеклось на корню, и Лени ушла от людей. В семьдесят лет она получила удостоверение аквалангиста и занялась подводными съемками. Но и великолепие подводного мира напоминало людям о Рифеншталь-нацистке. До конца жизни, а умерла Лени Рифеншталь в начале третьего тысячелетия, ее фильмы были запрещены к показу во всех странах. И только на закрытых показах зрители могли оценить мощь и талант великого немецкого режиссера. Простой обыватель так никогда этого кино и не увидел.

Совсем по-иному сложилась судьба другого любимца Гитлера, истинного нациста, штурмбаннфюрера СС, члена НДСАП с 1940 года, кавалера Рыцарского креста за заслуги, создателя «Vergeltun– gswaffe» – («оружия возмездия») ракет «Фау-2» барона Вернера Магнуса фон Брауна.

В 1944 году все разработки по созданию межконтинентальной баллистической ракеты, способной достигнуть любой точки земного шара по приказу фюрера, были свернуты, а финансирование направлено на создание новейших авиационных систем (в частности, средних фронтовых бомбардировщиков и реактивных самолетов «МЕ-209»).

Кроме всего прочего, англичанам каким-то непостижимым образом удалось добыть сведения о расположении секретной ракетной базы, опытных цехов, лабораторий и пусковых установок в Пенемюнде, и союзники, тщательно спланировав операцию, задействовали 500 самолетов и после ковровой бомбардировки благополучно стерли городок ракетчиков вместе с производственными и служебно-научными постройками с лица земли.

Оставшись без государственного финансирования, без своего исследовательского центра и без благосклонности фюрера, Вернер фон Браун продолжал теоретические исследования по усовершенствованию ракеты. А заводы Германии еще долгое время исправно штамповали ракеты «Vergel– tungswaffe», которые почти до конца войны падали в основном на столицу Великобритании.

Ракеты «А-9» и «А-10», которые предназначались для бомбардировок Соединенных Штатов Америки, барон фон Браун так и не успел создать. А в начале мая сорок пятого, в ослепительно солнечный день, бывший любимец Гитлера сделал американцам по-царски щедрый подарок – он сдался союзникам. Вместе со своей персоной в распоряжение США немецкий конструктор предоставил еще около пятисот высококвалифицированных инженеров-ракетостроителей, бывших сотрудников секретных лабораторий в Пенемюнде, ценнейшую техническую и научную документацию и отчеты по разработкам, свыше сотни новеньких ракет «Фау-2» и весь военный персонал, который хорошо знал, как обращаться и запускать «Vergel– tungswaffe».