На Санторини с его белыми домами и выкрашенными яркой синей краской дверями и ставнями Алексей не был ни разу, хотя давно хотел. Не откладывая в долгий ящик, сразу из аэропорта он направился в офис компании, с которой вел переговоры последние два месяца, и принялся за дела.

Через пять дней он понял, что все готово.

Скайп сработал отлично. Он сразу увидел ее лицо, немного напряженное и бледное. Алексей подумал, что у него, наверное, такое же.

– Привет, я отправил тебе билет. Ты получила? – быстро сказал он, понимая, что не очень вежлив.

Просто боялся, что она заговорит первая и сразу откажет. Аполлинария Дибич посмотрела прямо ему в глаза:

– Ты хочешь, чтобы я прилетела в Грецию?

– Да, хочу.

– Но тут написано, что прилет в аэропорт Фира. Это где?

– Это в Тире, то есть на Санторини, на Кикладах, в Эгейском море.

– Мы живем на Занзибаре, в Калахари и Сахаре, как Айболит?

Услышав это «мы», он вдохновился:

– Что-то вроде того. Я встречу тебя в аэропорту, и мы поедем смотреть наши виноградники.

– Уже на Грецию замахнулся? Ну ты даешь, Округин! В Греции же, как сказал Аркадий Райкин, все уже есть без тебя.

– Если без меня, а вернее, без нас с тобой, то не все.

– Расскажи, что ты задумал.

Почувствовав, что дышать становится все легче, он заторопился:

– На Санторини уникальный терруар. В переводе с языка виноделов это означает особые характеристики почвы и климата. Понимаешь?

– Вполне. И как ты собираешься этот терруар использовать?

– Представь, лозу здесь выращивают очень близко к земле, чтобы не убили морские ветры. Выглядит так, словно виноградники притаились между морем и вулканом. Смотрится очень необычно. Но дело в другом. Если все сделать правильно, вино будет иметь солоноватый вкус и привкус серы.

– Ух ты! Просто инфернально!

– Не инфернально, а гениально. Оно будет пахнуть поджаренным хлебом, а в послевкусии иметь тона минералов. Только тут умеют создавать такое вино. Я хочу научиться делать его… вместе с тобой. Очень хочу…

– Я тоже.

Он внимательно посмотрел. Ее лицо было серьезным и немного торжественным.

– Так ты прилетишь ко мне?

– Да.

– Насовсем? – спросил он, волнуясь.

Она кивнула и наконец улыбнулась:

– Только смотри, Округин, не опаздывай.

– Я с вечера в зале прилета засяду. Не бойся, не пропущу.

Это было ужасно глупо, но в аэропорт он действительно приехал поздно вечером и в ожидании утреннего рейса сидел в ресторане. Пил то кофе, то воду, то апельсиновый фреш и постоянно выходил, чтобы покурить. Спать не хотелось, но его бил какой-то мандраж.

Вдруг Полина передумает? Вдруг что-то случится, и она не прилетит?

Самолет приземлился вовремя, и Округин встал у выхода так, чтобы сразу ее увидеть. Полина вышла, неуверенно оглядываясь по сторонам, и он замахал ей двумя руками. Она еще немного повертела головой и наконец увидела его. Округину показалось, что сердце выскочит у него из груди, так он обрадовался.

Она пошла к нему быстрым шагом и, выйдя за ограждение, сразу обняла.

– Я боялся, что ты не прилетишь.

– У тебя так сильно сердце бьется. Я слышу.

– Это потому, что я всю ночь пил кофе. Наверное, литра два уговорил.

– Врешь. Это ты мне так обрадовался.

Нет, ну что такое с этой женщиной? Почему она все о нем знает?

Алексей отвел от ее лица светлую прядку.

– Ты устала?

– Немного.

– Тогда поехали домой.

Он подхватил чемодан и порадовался, что он большой и тяжелый. Значит, точно, приехала не погостить.

– А у нас что, есть дом? – спросила она, шагая рядом с ним к выходу.

– Ты же знаешь, я не люблю подолгу жить в отелях, – небрежно ответил Округин и краем глаза заметил ее усмешку.

Машина успела нагреться на солнце, несмотря на ранний час. Алексей включил кондиционер, и они немного постояли возле автомобиля, ожидая, пока в салоне станет прохладнее.

– Ты плохо выглядишь, – неожиданно сказала Полина, всматриваясь в его лицо.

– Ночь не поспи…

– Так ты в самом деле с вечера меня встречал? Действительно боялся, что не прилечу?

Он кивнул, отворачиваясь. Не стоило показывать ей свою слабость.

– А я боялась, что ты меня не встретишь. Глупо, знаю, но ничего не могла с собой поделать.

Округин прижал ее к себе так сильно, что она ойкнула:

– Раздавишь!

Полина вырвалась и юркнула в машину. Он тоже сел и стал быстро выруливать со стоянки, радуясь, что ехать не так уж далеко, и скоро у него появится возможность заняться ею как следует.

Солнце начало клониться к западу, когда они наконец проснулись. Небольшая вилла, арендованная Округиным второпях, чтобы успеть к приезду Полины, тем не менее оказалась удачной во всех отношениях. Просторная спальня с панорамным окном выходила на северную сторону, присутствие солнца только угадывалось, однако ощущение света и воздуха было очень сильным и непостижимым образом настраивало на позитивный лад.

Вылезать из постели не было никакого желания, но пока Полина просыпалась, потягиваясь, Алексей сходил в душ, а на обратном пути достал из винного шкафа бутылку белого вина и прихватил поднос со снедью, приготовленной заранее.

Они с удовольствием выпили по бокалу легкого вина и снова легли, обнявшись. Алексей хотел знать обо всем, что произошло после его отъезда, но спрашивать боялся. Они поговорили о его планах, но постепенно разговор все равно свернул на недавние события. Им в равной степени было больно и неприятно вспоминать, но в то же время оба понимали, что, только поговорив друг с другом, они смогут наконец отпустить пережитый кошмар.

– Ты мне очень помогла. Один я бы не справился. Представляю, как тебе было трудно, ведь речь шла о самых близких. Я вообще жалел, что втянул тебя.

– Я понимала, что все равно придется сделать выбор. Знаешь, однажды я нашла у Фромма поразительную мысль. Это психолог такой. Он написал книгу об искусстве любви. Так вот, Фромм считал, что любящий человек не может быть зрителем. Я много думала и поняла, что это вообще самый главный признак любви. Любящий не может сидеть в партере среди глазеющих на представление. Он может быть только рядом, на сцене или арене, даже если финал пьесы не будет счастливым. Я не могла оставаться в стороне, пока ты искал убийцу, я должна быть с тобой, и все.

– В горе и в радости?