А еще немного, совсем на каплю, осуждением и ревностью. Мол, как это его сестре еще кто-то смеет помогать. И я поспешно продолжаю, чтобы успокоить малыша. — Он пишет мне письма. Но я не знаю кто это…

— Как это? — наклоняется вперед. Рассказ кажется брату все более и более интересным.

— Вот так, — развожу руками. — Он подписывается просто «Друг».

Стараюсь рассказать все, обходя острые углы. Однако тему поисков нужного почерка приходится затронуть. Иначе как объяснить, для чего мне показатели Виланды…

— И что мастер? — глаза брата возбужденно сверкают. Ему, наверное, очень хочется, чтобы любимый учитель тоже помогал сестре. Тогда от него тайну не придется скрывать.

— Нет… — с сожалением качаю головой. — Почерк другой.

— Ты на обе руки проверила?

— Обе руки?

На лице Уилла снова появляется улыбка. Торжествующая и немного надменная.

— Мастер прекрасно пишет обеими руками. Я видел. Ты не знала?

Ошарашенно хлопаю глазами.

— Нет…

— Руку даю на отсечение, это мастер тебе помогает. Я достану второй образец.

— Почему такая уверенность? — теперь я хмурюсь.

Но брат краснеет и пожимает плечами.

— Предчувствие…

Встряхивает головой, откидывая щекочущий локон со лба.

— Так что ты делала с землей?

— Не совсем с землей… — вздыхаю, вспоминая неудачный эксперимент. — До недавнего времени у меня все шло хорошо с учебой. Друг настолько легко объяснял, что даже беспокоить тебя было нечего… — немного виновато смотрю исподлобья…

— Да, мастер умеет…

— Ты прямо настолько уверен, что это он?

Не хотелось бы увидеть разочарование на лице брата.

— А кто еще? — задает резонный вопрос.

Пожимаю плечами. Любой. Мне казалось, что это Торнтон. Но молчу. А вдруг все же Вефандинг. Брат как-то неестественно уверен в своей правоте. И это невольно передается и мне.

— В общем, — прерываю поток мыслей о Друге и возвращаюсь к рассказу. — Сегодня я должна была впервые заставить растение слушаться. Фасоль… — невольно краснею. — А она никак не прорастала.

Уилл морщит нос.

— С растениями работать тяжело.

— Пока я об этом не задумывалась, особых сложностей не было… — рассеянно произношу.

— Ого! Ты что же магичила уже? Без меня?

— Случайно, — снова бросаю виноватый взгляд.

Приходится рассказать о розах Ровены, и об упрямой фасоли, которая начала расти, чуть не выдав меня Вефандингу. О лягушке — теперь понимаю, что она притихла из-за моей магии, а не просто так. И, куда уж тут деваться, об аллергии. Правда, о ней все же стараюсь поведать больше в забавном ключе, не вдаваясь в страшные подробности. Даже щеки надуваю и глаза таращу, чтобы продемонстрировать, как разнесло мое лицо от контакта с животным.

— О, да, — смеется. — У тебя даже на пчелиные укусы аллергия. Помнишь, папа всегда смеялся, что в семье «естестенника» ребенок с аллергией чуть ли не на все живое.

Не помню, конечно, но тоже смеюсь. Пожалуй, это действительно комично, если бы не было так опасно.

— Мы, конечно, от всех скрывали. Тебя же, больную, замуж никто не возьмет…

Фыркаю.

— Как будто я хочу. Может, стану магичкой и сама на себя буду зарабатывать. И выйду замуж за того, за кого захочу, и когда захочу.

Теперь уже Уилл вздыхает.

— Завещание, Вив… Да и на хорошую работу тебя вряд ли возьмут… Ты женщина.

Замолкаем задумавшись. Как же бесит, когда от твоего выбора, от твоих действий зависит жизнь всей семьи? Похоже, что предложение Торнтона придется принять. Лучшего кандидата вряд ли найду. Но действительно, как говорил Лайон, пусть еще позавоевывает. Кто знает, как магия Патрика Роуза действует. Может самой влюбленности и уважения ей будет мало…

— Давай еще раз попробуем! — неожиданно предлагает брат. — Я подстрахую, помогу. У меня тоже не очень с растениями, я животных люблю. Но кое-что умею… Элементарное. И фасоль вынудить прорасти, уж точно знаю как.

— Ладно…

Обвожу взглядом комнату. Фасоли у меня нет. Просить Мэри принести будет слишком подозрительно.

— Может, абрикос, — указываю на вазу с фруктами, которая осталась с обеда.

Я попросила Мэри их не относить. Люблю жевать что-то во время чтения.

Абрикос делим поровну, съедаем сладкий плод и размещаем косточку на тарелке. Уилл убеждает, что никакой земли не нужно, если, конечно, мы не желаем дерево вырастить. Нам важно помочь растению пробудиться, пустить корни. А дальше оно само либо по накатанной пойдет в рост, либо мы просто свернем влияние и оставим на той стадии, на которой пожелаем.

Осторожно приступаю к работе. В общем, по словам Уилла, я и так все делала верно. Но концентрации и уверенности мне действительно не хватало.

— Можешь придумать себе какой-нибудь заговор. Мне помогает сосредоточиться.

— Например?

— Ну… — задумчиво скребет затылок. — Например… Расти-расти деревце, тянись в высоту, пусть листики и веточки трепещут на ветру…

Прыскаю… Уилл краснеет.

— Поэт из меня так себе.

— Прекрасный, — уверяю. — Думаю, это то, что нужно.

Вслух заговор не произношу. Вряд ли именно такой способ будет для меня подходящим. Но пульсары, мои пульсары точно смогут помочь. Что там сначала я чувствовала? Зуд в пальцах? Итак, представляем его.

Проходит несколько минут, чтобы я начала понимать, что зуд уже не мнимый, а настоящий. А за ним крошечные молнии, срывающиеся с кончиков и попадающие в одинокую косточку на тарелке. Даже, кажется, слышу легкий треск, когда семечко раскалываются, и беленький корешок выглядывает наружу.

— Получилось, Уилл! Ты видел? Получилось? — хлопаю в ладоши.

— Что здесь происходит? — вдруг слышится грозное.

Резко поворачиваюсь и замираю от страха. Леди Роуз стоит прямо в дверях, сложив руки на груди. И внимательно наблюдает за нами. На лице Уилла бледнеют даже рыжие веснушки.

— Н-н-ничего, — лепечет брат. Прячет руки под стол. Но абрикосовое зернышко слишком красноречиво сверкает хрупким белым корешком. — Я просто Вив показывал…

Маман хмурится. Не верит. Глаза сверкают злыми синими искрами. И я искренне боюсь за брата. Больше не могу прятаться за ребенка. В конце концов, он не обязан брать на себя вину и страдать из-за меня. Да и, наконец, Вивьен потомок Ровены, пусть сами ищут объяснения, а я здесь ни при чем.

— Это моя вина, матушка!

Уилл испуганно втягивает в себя воздух. Нахожу под столом его руку и сжимаю пальцы.

— С недавних пор у меня… — кусаю губы, подбирая слова. — У меня появились странные способности. Почти сразу же как пришла в себя после воспаления легких.

Леди Роуз шагает к нам, прижимает ладонь ко лбу и устало закрывает глаза. Почти на ощупь находит стул и тяжело опускается на него.

— Ох, Святые Древние… — вздыхает. Минуту сидит молча, переваривая услышанное. — Я так и знала. Я догадывалась, что все так и произойдет.

Мы с братом удивленно