– И все же, согласись, идея заманчивая, – настаивал на своем Ананас. – Нам ведь не надо всю деревню обыскивать. Зайдем в церковь, прикинем, где Ходок мог замастырить свою нычку, потом, ежели подфартит, обшмонаем ее, да рванем оттуда обратно в лес, только нас и видели. Работенка не бей лежачего, займет четверть часа, не больше. Ну а наткнемся на слишком подозрительную технику, которая может нам поперек горла встать, так не будем ее трогать. Нехай себе и дальше там пылится хоть до самого конца света.

– И что ты надеешься отыскать в той церкви кроме подозрительной техники? – Идея напарника мне по-прежнему не нравилась, но стоило признать, что рациональное зерно в ней было.

– Да мало ли что, – хмыкнул Панкрат. – Ты говорил, что Ходок регулярно мотался в Москву и обратно. Допустим, мы отыщем здесь его склад, где он хранил всякое барахлишко, которое приносил оттуда. Неужто будет разумно проехать мимо такой ценной кучки, не покопавшись в ней?

– Ну, ладно, а ты что скажешь на сей счет? – обратился я к Равиндеру. Мне было трудно определиться с выбором, и я решил выслушать мнение нашего водителя. А также – претендента на долю от той гипотетической добычи, на которую мы нацелились.

– Кажется, господин Панкрат предлагает хороший план. – Поддержавший меня при решении участи пленника, на сей раз Сингх встал на сторону Ананаса. – Даже если «черные» появятся в этой деревне до утра, мы услышим их вертолет. Или увидим огни приближающейся автоколонны раньше, чем враги заметят нас. А пока вы будете обыскивать церковь, я залезу на колокольню и буду наблюдать за округой.

– Хорошо, считайте, что вы меня уболтали, – сдался я. – И правда, почему бы нам не согрешить на ночь глядя еще разок – не поехать и не ограбить церковь! Если наш друг из Пенджаба решил на прощание вляпаться с нами еще в одну неприятность, было бы невежливо ему в этом отказывать…

На нашей электронной карте почему-то отсутствовало название этой деревни, хотя она была покрупнее хутора Муравьиный. Точнее говоря, была покрупнее до тех пор, пока ее не уничтожил пожар. Случилось это, по всем признакам, пару лет назад, потому что обугленные руины успели зарасти травой и не воняли гарью. И если в Муравьином мы еще рисковали наткнуться на отшельников-хуторян, здесь ничего такого с нами произойти не могло. Здесь чисторуким было попросту негде жить. Разве что в церкви, чьи каменные стены оказались пожару не по зубам. Хотя сейчас, на пороге осени, когда ночи стали длиннее и холоднее, обогреть столь просторное помещение являлось нереально. Вдобавок в его зияющих чернотой, сводчатых окнах отсутствовали стекла, что также делало его непригодным для проживания.

Мы добрались до цели, когда окончательно стемнело. И без труда отыскали церковь, которая и раньше была самой высокой постройкой в округе, а ныне тем более. Пожар нанес и ей кое-какой урон, спалив крыльцо, массивную дверь и оконные рамы, а также покрыв копотью стены. Возможно, церковь пострадала от огня и внутри, если, конечно, мародеры или вандалы не добрались до ее убранства раньше.

Было сомнительно, чтобы кому-то взбрело в голову устроить тайник в здании, куда мог беспрепятственно проникнуть любой – от копателей до тех же «гегемонов». Но, зная хитрого Рустама, я подозревал, что он на это и рассчитывал. Никто не станет искать схрон там, где все было давно истоптано и исхожено. Лишь нас – обладателей нужной информации, – не могла смутить эта разруха. И мы не намеревались покидать церковь, пока не обшарим все ее уголки. И не выясним, окончательно, кто мы такие: претенденты на наследство Ходока или простофили, клюнувшие на его уловку.

Заброшенность и отсутствие дверей были хорошей маскировкой. Однако не стоило исключать, что Рустам установил вокруг своего тайника ловушки вроде мин или гранатных растяжек. Любой, кто совершает рейды в Москву, знаком с подрывным делом, потому что в тех краях без этого никуда. От преследующей тебя, орды копателей лучше всего отбиться, разбросав позади себя мины. Или отправив ее в другом направлении грохотом дистанционно взорванного заряда. Поэтому при входе в церковь нам нужно было тщательно смотреть себе под ноги. Да и по сторонам – тоже. Экономя дорогостоящую взрывчатку, Ходок мог понатыкать здесь простые охотничьи самострелы, что могли нанести нам не менее серьезный урон.

С идеей отправить Равиндера дозорным на колокольню пришлось сразу расстаться. Ведущая туда, деревянная лестница сгорела во время пожара, который, как и предполагалось, не остановился на дверях и окнах и прошелся по всему остальному. Попытки сикха взобраться по груде лестничных обломков хотя бы до одного из окон также не увенчались успехом. Обгорелые балки и доски были слишком хрупкими и ломались даже под весом худого и жилистого пенджабца.

– Ладно, забудь о колокольне, – велел я ему, опасаясь, как бы он в порыве героизма не занялся верхолазанием без страховки. – Обойдемся без этого. Просто почаще выглядывай наружу и осматривайся. А сейчас помоги нам с поисками – все же два пары глаз хорошо, а три лучше.

Трудились в свете переносного фонаря, подключенного к автомобильному аккумулятору. Задачка была не из легких, но, зная привычки Ходока, на другую я и не рассчитывал. Разве только, копаясь в обгорелом мусоре, мы и правда искали в темной комнате ту самую пресловутую черную кошку, которой тут не было. Но поскольку автор сей шутки Ходок являлся мертвецом, то и смеяться над нами кроме нас самих было некому. Не бог весть какое утешение, но за неимением другого сойдет и оно.

Раз в пять минут Равиндер выбегал на улицу, где прислушивался к ночным звукам и приглядывался, не мелькнет ли во тьме вспышка света. Откуда-то с юга доносилась стрельба, к счастью, далекая и вялотекущая для полноценного боя. Очевидно, это хозяева какой-нибудь фермы неторопливо отстреливали ошивающихся у периметра копателей. Которые могли объявиться и здесь. Но сейчас нас больше напугали бы не они, а свет автомобильных фар. Или того хуже – вертолетных прожекторов. Тем не менее, пока ничего подозрительного в окрестностях деревни не обнаруживалось. И, как очень хотелось надеяться, не обнаружится еще хотя бы пару часов.

После двадцать минут безуспешных поисков я был готов сдаться. Но Ананас все еще не растерял энтузиазм и продолжал рыться в мусоре, а также простукивать палкой стены и пол. Единственное, что мы не трогали, это кучу головешек, что когда-то была лестницей. Вернее, сначала мы хотели в ней покопаться, но обломки были слишком громоздки, тяжелы и вдобавок застряли в узкой лестничной шахте так, что выдрать их оттуда можно было только лебедкой джипа. Мы бы и выдрали, но трос был коротковат и не доставал до завала, просунь мы его хоть в двери, хоть в ближайшее окно.

– Гиблое дело, – заключил Панкрат, подергав несколько торчащих из груды, обугленных досок. – Да и непохоже, чтобы эту кучу когда-то разбирали. Не таким уж крепким мужиком был Ходок, чтобы ворочать в одиночку подобные тяжести.

Поскольку этот вердикт прозвучал из уст двухметрового громилы, ломавшего бандитские шеи, как спички, то мне и в голову не пришло оспаривать его авторитетное мнение. И я больше не взглянул бы на обрушенную лестницу, кабы не Равиндер. Он не слышал, что сказал насчет нее Ананас, поскольку выходил наружу. А когда вернулся, то подошел к завалу и, вновь осмотрев его, взялся зачем-то скрести пальцем одну из досок.