Боже, ну как этот человек раньше мог мне нравиться?

Женя

– Спасибо, – пожал я руку Левицкому.

– Не за что, – кивнул он. – Я не за тебя заступился. Просто кому-то давно нужно было поставить его на место.

– Все равно спасибо.

Левицкий еще раз кивнул и пошел следом за Кириллом к парням из своей группы. Я проводил его взглядом и развернулся к зрителям.

На краю площадки разыгрывалась интересная сцена: Маринка с размаху запрыгнула на Майкина. Обхватила его голову руками и крепко прижала к своей груди.

– А-а-а! Ура! Какие вы молодцы! – воскликнула она. И тут же опомнившись, спрыгнула с парня и отряхнулась: – Майкин, какой ты потный! Ужас, фу! Мокрый, как гусь!

– А что ты скачешь на меня тогда, как коза?

Лопаясь от возмущения, Савина поправила очки:

– Да ты на козла больше похож, чем я на козу!

– А ты меня с победой подошла поздравить или как? – рассмеялся друг, притягивая ее к себе.

– Руки убрал! – взвизгнула Маринка, отбиваясь.

– Вот и поздравляй, раз пришла. – Он наклонился к ее лицу.

Девчонка вяло отмахивалась в попытке избежать поцелуя, но две наигранные смазанные пощечины не могли остановить разогретого игрой и ее дерзостью Антона. Он наклонился и впился в ее губы, не обращая внимания на «отчаянное» сопротивление. Маринка стойко держала оборону: продолжала колотить его по плечам ладонями, но уже с меньшим остервенением. Похоже, поцелуй ей все-таки нравился.

– У тебя веселые друзья, – тихо сказала Лена, оказавшись рядом.

Я перевел на нее взгляд, улыбнулся, а затем снова посмотрел на ребят. Савина лениво вырвалась из объятий Майкина и шарахнула ему ладонью по щеке. Затем снова припала к его губам на пару секунд, снова отстранилась, нахмурилась, резко оттолкнула его руками в грудь и решительно зашагала прочь. Антоха охнул и приложил ладонь к щеке, пытаясь сообразить, что это было.

– Идеальные отношения, – усмехнулся я, – наверное, должны быть именно вот такими… безумными. Похожими на кетчунез. По отдельности вы хороши, но вместе создаете что-то идеальное: долбанутое, но потрясающее.

Майкин провожал Савину довольным взглядом, и мне тоже стало тепло на душе.

– Сильно досталось? – спросила Лена, когда я нашел в себе смелость повернуться к ней.

– Ты о чем?

Она встала на носочки и нежно коснулась моего лица:

– У тебя кровь на губе.

– Ай! – зажмурился я.

Ее пальцы осторожно погладили меня по щеке.

– Больно?

– Ерунда, – улыбнулся я, – это была разминка перед игрой.

Лена опустила руку.

– Исаев, возвращайся на круг! – скомандовал Андрей Павлович.

Я оглянулся. Кроме нас, действительно почти все разошлись.

– Мне пора! – Я вытер пот со лба тыльной стороной ладони.

Если честно, мне не терпелось отойти и протереть заляпанные очки, которые мне каким-то чудом не разбили во время игры. Выглядел я, наверное, не самым лучшим образом.

– Хорошо! – Лена облизнула губы. Она словно хотела сказать что-то еще, но не знала, с чего начать.

Видя, что девушка готова развернуться и уйти, я спросил:

– Вечером занимаемся?

На ее лице расцвела улыбка:

– Конечно.

Мне ужасно захотелось ее обнять.

– Тогда до вечера, – сказал я вместо этого.

Она развернулась и медленно побрела с площадки.

– Кстати, – произнес я, и Лена обернулась, – отлично выглядишь.

– Спасибо! – На ее щеках загорелся румянец. – Ты… тоже.

Мы смотрели друг на друга и молчали. У меня все внутри переворачивалось от понимания, что нужно сказать ей что-то еще. Но я не знал, как это сделать, чтобы не напугать ее и не получить отказа.

– Лена! Ты куда свинтила? – защебетали ее подруги, приближающиеся к нам по беговой дорожке. – Ты где была?

Она улыбнулась мне еще раз, затем отвернулась и направилась к ним. Девушки схватились за нее с обеих сторон и принялись что-то шептать на ухо, косясь на меня. Но мне было плевать. Кроме нее, я вообще никого не видел. Для меня никого больше не существовало, кроме Лены.

Лена

Я так переживала, что даже ладони вспотели.

Почти неделю мы с Женей активно готовились к зачетам и экзаменам, просиживали часами в библиотеке и у него на чердаке. Вместе доделывали курсовые, договаривались с преподавателями о пересдаче, убеждали их принять меня во внеурочное время. Так я еще до начала сессии успела сдать несколько старых долгов, выполнила шесть письменных работ для допуска к экзамену и защитила итоговую курсовую за прошлый год.

Успехи радовали, но самое главное было впереди – сессия. И вот сегодня, совершенно невыспавшаяся после чтения Жениных конспектов, я сидела на последнем ряду на экзамене по статистике, повторяя про себя то, что успела заучить наизусть.

У меня поджилки тряслись от одной мысли о том, что придется выходить к доске, тянуть билет и рассказывать материал.

– Блин, как же сложно! – простонала Окс, ерзая на стуле. Она что-то рассматривала в телефоне. – И почему мы, женщины, каждый день должны принимать такие серьезные решения?

Я наклонилась к ее смартфону. На дисплее крупным планом светилось фото с образцами лака на пластиковых типсах, разложенных веером-ромашкой. Да уж. Ей предстояло принять действительно важное решение: каким цветом накрасить ногти. И ошибка могла оказаться фатальной.

– Хорошо, что у тебя есть верные подруги, – сказала Жанка, подкрашивая губы блеском. – Давай поглядим! – Она вытянула шею, скользнула взглядом по фото и хмыкнула. – Окс, это реально сложно. Думаю, коралловый сольется с твоим платьем. «Манго-танго» слишком светлый, с ним ты будешь выглядеть бледня бледней. Огненно-оранжевый – вульгарно, а вот яркий желто-розовый просто фэшн-писк!

Я кашлянула. Для меня эти цвета мало чем отличались друг от друга.

– Согласна, Ленусик? – пристально посмотрела на меня Жанна.

Последние дни мы с девочками почти не виделись, и вины по этому поводу я, честно говоря, совершенно не испытывала. Даже наоборот, чувствовала облегчение от того, что никто не вынуждал меня соответствовать чьим-то стандартам. Быть собой мне нравилось больше.

– Да, – протянула я с видом эксперта, – желто-оранжевый – просто писк…

– Желто-розовый, – нахмурилась Жанка.

– Да-да, он самый, – поспешно согласилась я.

– Отлично, – обрадовалась Окс, – значит, решено!

Я чувствовала, как Жанка сверлит меня взглядом, но мне не хотелось оправдываться перед ней за свое поведение. Да, я динамила их и делала это осознанно. Но никогда в жизни я не получала такого удовольствия, делая что-то по собственному желанию, а не по чьей-то указке.