— Три, два, один! Первый видокристалл!

— Мы вновь вернулись в студию, и я напоминаю, что вы смотрите «Вечернюю беседу». Я — Волод Солвей, и я рад всех видеть!

Раздались аплодисменты со стороны «зрителей».

— В первой части программы мы вспомнили о том, что происходило совсем недавно, и рассмотрели вопрос с разных точек зрения и с разных позиций. Напоминаю, что у меня в гостях… — и он вновь представил нас зрителям. — Во второй части я бы хотел получить ответ на простой и одновременно сложный вопрос… — пауза, нахмуренные брови и усталое лицо. — Что дальше? Что происходит сейчас и как Лирания встает с колен и приобретает свой новый прекрасный облик? Об этом я хотел бы поговорить с почтенным Гарвеном Батистудой, который любезно принял приглашение его величества короля Дабарра и со всем рвением трудится сейчас над новым видом нашего замечательного города. Но для начала я хотел бы представить нашим зрителям господина Батистуду получше.

Аплодисменты и громкий голос откуда-то сверху:

— Даем картинку! Закадровый текст. Три, два, начали!

Вновь возникший за моей спиной экран начал показывать нарезку из «жизненного пути» старого архитектора.

— Господин Батистуда родом из Испавара. Представитель древнего рода, уже в раннем возрасте он продемонстрировал необыкновенные творческие способности. С отличием закончил Испаварскую академию высоких искусств, где особо была отмечена его выпускная работа, ставшая впоследствии настоящим культурным достоянием, — начал вещать Солвей. — Особенно стоит отметить, что академию господин Батистуда окончил по направлению «скульптура».

На экране крупным планом показали небольшую статуэтку, выполненную из белого мрамора. Девушка, сидящая у фонтана, каждая струя которого была выполнена столь искусно, что казалась настоящей.

— Кстати говоря, первая его работа была куплена на аукционе за рекордную для того времени сумму в триста золотых.

По съемочной студии разнесся дружный вздох. Сумма и по сегодняшним временам была немаленькая, а лет пятьдесят назад и вовсе заоблачная. Тем более для работы никому не известного студента. Сам архитектор стоял со скучающим видом, лишь изредка бросая взгляд в сторону экрана.

— Однако вскоре господин Батистуда решил оставить скульптуру. Все его последующие начинания были связаны исключительно с архитектурными решениями. И именно они сделали его известным всему цивилизованному миру.

По экрану длинной вереницей побежали изображения самых разных зданий, от дворцов до общественных учреждений. А еще мосты, каменные арки и даже фонтаны.

Солвей перечислял работы архитектора, его награды, королевские титулы и почетные звания самых разных университетов и академий.

— И сейчас господин Батистуда принял приглашение нашего короля, и его талант будет направлен на восстановление нашего прекрасного города. Особенно хочу отметить тот факт, что оплату труда господина архитектора его величество полностью взял на себя, явив тем самым знак невиданной щедрости. Ибо услуги такого мастера поистине недешевы.

Архитектор покивал с самым кислым видом. Было заметно, что участие в таких передачах ему не впервой и порядком поднадоело.

Экран исчез и Солвей повернулся к старику:

— Господин Батистуда, что вы можете сказать о нашем городе? Каким вы видите его будущее? Я имею в виду архитектурное будущее, конечно.

Архитектор кашлянул, вежливо прикрыв рот ладонью.

— Прежде всего я благодарен королю Дабарру за приглашение, — начал он. — Могу сказать, что задача, поставленная передо мной, очень и очень интересна Лирания — старый город, и первым делом я хотел поймать… Нет, не то! Я хотел ощутить ее дух и почувствовал благородную древность, но в то же время устремление в будущее. Мне хотелось проникнуться вашим городом, стать его частью. Хотя бы на то время, пока мне платят, — пошутил он напоследок.

Солвей снова недобрым словом вспомнил недавние беспорядки, спросив у архитектора, как именно он видит концепцию изменения города. Господин Батистуда еще раз откашлялся и начал говорить. Нет, вещать! Со страстью и уверенностью в голосе, увлекая нас всех за собой.

И пусть в архитектуре я понимала не больше, чем, например, в устройстве телекристаллов, слушать его было интересно. Даже несмотря на незнакомые слова вроде «ретроспективизм» и «маньеризм», я, как мне показалось, уловила основную суть будущих преобразований. Архитектор видел Лиранию в строгих линиях, четко выверенных пропорциях и продуманных сочетаниях цветов. Здесь не было места соседству вычурных дворцов и ремесленных лавок, а показную роскошь должен был сменить строгий минимализм.

Признаться, мне нравились его идеи, но, взглянув на скептически усмехающегося Винса, я вздохнула Архитектору будет сложно. Сможет ли родовая знать понять, что иногда обломок природного кварца гораздо прекрасней золотой аляпистой статуи с драгоценными камнями, вставленными вместо глаз?

— Кстати, о недавних потерях в архитектурном искусстве… — Едва господин Батистуда умолк, снова взял слово Солвей, поворачиваясь по команде невидимого голоса к третьему видокристаллу. — Увы, но и в мирное время мы понесли потери. Великолепный образчик каменного строительства, замок Астарон… — Он сделал паузу, изобразив скорбь на лице. — Астарон лежит в руинах. И специалисты лишь чудом могут объяснить спасение его прекрасной хозяйки. Леди Глория де Глерн, присутствующая здесь, хочет поведать нам о произошедших событиях.

Я не хотела. Нет, я готова была ответить на вопросы, поделиться своими умозаключениями, но еще раз рассказывать все с самого начала?

Винс заметил мое нежелание и вмешался:

— Господин Солвей, боюсь, что прошло слишком мало времени и воспоминания о произошедшем слишком свежи, чтобы заставлять леди Глорию вновь переживать их. Единственное, что я могу сказать: следствие по произошедшему ведется и враги будут непременно найдены и сурово наказаны. Мой брат очень… раздосадован и свернет горы, чтобы объяснить кое-кому, что, напав на Глорию, этот «кто-то» совершил самую большую ошибку в своей жизни.

— Судя по тому, что лорд Айронд, как я слышала, не очень-то баловал своими посещениями Астарон, его, как вы выразились, «раздосадованность» может иметь и иные причины, — внезапно подала голос леди Стайлена.

— На что вы намекаете? — моментально развернулся к ней Солвей.

Та с нарочитым равнодушием пожала плечами:

— Я восхищаюсь леди Глорией, честно. Но есть мнение, которое я слышала от многих людей… Ведь мой салон в некотором роде достаточно популярное место, в котором бывают многие значимые персоны. Так вот, многие говорят, что долг Айронда де Глерна как азуры короля был, скажем так, попран этой внезапной свадьбой. Не слишком ли поспешным было то решение?

Я почувствовала, как щеки начинают пылать.

— Леди Глория, поверьте, я не имею ничего против вас лично. Вы — прекрасная девушка, ваши заслуги всем известны. Да что там говорить, сам король обязан вам жизнью в какой-то мере. Но также мы помним об ошибочном заточении лорда Айронда, лучшего королевского защитника, в Громорге, из-за чего он не смог вовремя среагировать в момент начала беспорядков. И я все же считаю, что часть вины за это лежит и на вас.