или солдаты афганской армии. Они все для нас враги и ищут нас.

— У нас нет другого выхода, Саид. Я вас сюда привёл, я вас отсюда и выведу.

— Мы знаем, ты всегда сможешь уйти от врагов, но мы не такие, как ты.

— Конечно, не такие, но это не имеет никакого значения. Я решил, что мы выйдем отсюда втроём или не выйдем вообще. Это моё слово, и я его не изменю. И лучше нашим врагам нас не трогать. Почему, вы уже и сами знаете.

— Но этого не знают они!

— Узнают, — я нахмурился. — Идёмте, не стоит терять ни минуты. Осёл поел, и, я смотрю, уже и попил. Значит, пора.

Больше мы не разговаривали, а молча шли, выискивая нужный коридор и выход. В руках у меня лежал АКСУ, за спиной висела американская винтовка. У Саида и Тану в руках были автоматы, единственный, кто остался безоружным — осёл. Да и то, как сказать, на нём висели меч и шлем.

Мы старались идти как можно тише, но всё равно о нашем присутствии можно было узнать по тихому цоканью ослиных копыт и по шуршанию и стуку камней, которых тут лежало немерено. До нужного поворота осталось буквально четыре шага, и тут на нас выскочил один из афганцев.

— Стой, стрелять буду! — заорал я от неожиданности по-русски и вскинул автомат.

У моджахеда в руках тоже был автомат, но он его не держал в готовности, и вообще, смотрел в другую сторону. Кроме того, душман гораздо сильнее опешил от неожиданной встречи, чем мы. А когда растерянность прошла, он увидел, что нас трое.

— Бросай оружие! — произнес я уже по-арабски, но душман не понял. На помощь пришёл Саид, и стал говорить с ним на пушту или таджикском, или на обоих языках сразу, мешая слова. Моджахед выслушал, после чего ответил, не пытаясь убежать и сознавая своё положение.

— Вы кто такие?

— Мы вольные бойцы, пришли сюда найти забытую когда-то нашим племенем вещь. К сожалению, мы ничего не нашли, — стал выдумывать на ходу Саид.

— Вы нашли, мы видели раскопки в крепости.

— Это не мы, — отмёл его подозрения Саид. — Мы там только переночевали и сразу пошли сюда. Наша цель — гора. А там мы ничего не искали и даже не думали искать. Не верь тому, кто это сказал. Мы были только здесь.

— А зачем вы взрывали гору? — не став спорить, продолжал спрашивать душман.

— Мы ищем проход во внутреннюю долину, там, по заветам наших предков, и спрятана древняя реликвия.

— Ага, то есть вы разрушаете гору, которая принадлежит Панджшерскому Льву?

— Она принадлежит природе. Эти горы во веки веков будут принадлежать только себе.

— Вах, хорошо сказал, — подтвердил я и снова сказал это по-русски, чем вызвал недоумение в глазах афганца. Несомненно, русский он, если и не знал, то слышал, а тут на нем изъясняется кто-то непонятный, с повязкой на морде. На русского не похож от слова совсем. Поневоле задумаешься, что за фигня вокруг творится.

— Сдавайтесь, нас много, и тогда вас пощадят и оставят жизнь. Вы просто отдадите всё, что у вас есть, и уйдёте отсюда свободными и счастливыми.

Я медленно опустил автомат, пользуясь тем, что этот боец и так был на прицеле, и снял с пояса бебут.

— Вот тут наша свобода, тут она и останется.

Саид послушно перевёл мои слова. Кончик зазубренного клинка, сплошь покрытого змеиной кровью и грязью, имел отвратительный вид. Моджахед отшатнулся.

— Вам всё равно придётся сдаться, мы вас поймаем.

— Зачем вам нас ловить? Вы нам не враги, поэтому мы тебя отпускаем, — сказал Саид и ткнул афганца стволом автомата, показывая выход.

Моджахед не стал спорить. Медленно отступая, он попятился задом и быстро свернул в ближайший коридор.

— Бегом! — тихо сказал я и шлёпнул клинком плашмя по крупу осла. Тот понял и зацокал быстрее. Первым пошёл я, за мной Саид, последним шёл Тану. Завернув за угол коридора, я показал нужное направление и снова встал в арьергард.

Несколько минут у нас ещё было, так как моджахед побежит докладывать о встрече своему командиру, а тот уже будет думать, что делать дальше. А нам как раз будет фора.

* * *

— Я их видел, видел, Мазрук!

— Кого, Саиб?

— Этих копателей, их трое, один страшный как дэв, повязка на морде, сам чёрный, белки белые, глаза навыкате и по-русски разговаривает.

— Это русские?

— Нет, он похож на араба, только чернее, и он же говорит и по-русски, и по-арабски. Двое других похожи на нуристанцев. Я не разбираюсь в их племенах. Все трое вооружены до зубов. А ещё с ними осёл, весь увешанный хурджинами.

— Так значит, главарь у них этот араб в повязке. А осёл нагружен награбленным. Они обманули тебя и теперь пытаются сбежать.

— Они сказали, что ищут вход в райскую долину, чтобы там что-то найти, и поэтому стреляют из гранатомёта. Они все просто увешаны оружием.

— Так, у страха глаза велики, но они тебя не убили, значит, не хотят сражаться. Знают, что нас больше, и они всё равно проиграют. Собираемся все и бежим туда, куда ушли эти звери.

* * *

Блин! Я настороженно прислушивался к шагам сзади, спиной чувствуя, что нас настигают. Ну да, убегать всегда сложнее, чем догонять. Сволочи!

А нам ещё бежать и бежать. Самым сложным будет то, что предстоит сделать два подрыва, а то и три. Да ещё осёл замедляет движение. Без него никак нельзя, он много на себе тащит, но не везде пролезет. Мы можем пройти где угодно, а он нет.

А вот и первая проблема. Коридор заканчивался узким ходом, куда мог пролезть, и то боком, только человек.

— Все назад. Тану — стрелять!

Так все и поступили. Грохнул выстрел, воздушная волна снесла с моего лица повязку, осёл испугался и дико заорал, но его удалось успокоить. Все во взвеси пыли, мы прорвались сквозь неровную дырку от взрыва, чуть расширив её прикладами автоматов, и бросились дальше.

Но пока мы готовились к взрыву, пока взрывали, пока пробегали, наша фора закончилась, и теперь преследователи буквально дышали в затылок. А ещё пара коридоров, и придётся снова стрелять из гранатомёта, чтобы уйти. Надо задержать преследователей.

Кто это сделает? Тану гранатомётчик. Саид хорошо ориентируется на местности и многое знает, остаюсь только я. Эх, грехи мои тяжкие. Придётся вновь включать режим чёрного убийцы. Блин, ну что за пафос! Да уж. Это всё адреналин, батенька! — я начал разговаривать сам с собой. Давно я не