На скорости 26 узлов наши крейсера и эсминцы прошли мимо конвоя. Когда мы в последний раз видели торговые суда, они медленно расходились в разные стороны. Воздействие на команду корабля было ужасным. Еще 24 часа назад у нас была только одна мысль — наконец мы собрались дать бой противнику. Я никогда еще не видел такого настроения у матросов Затем на протяжении нескольких часов мы оставили наш самолет (отправленный на восток на разведку) и его экипаж, а теперь мы бросили конвой. На корабле царило замешательство. Все буквально кипели. Старшины говорили мне, что никогда не испытывали такого гнева Это был наш самый черный день — ужасное кровопролитие.

Трагедию еще больше усугубило то, что эти действия были абсолютно бессмысленными. Теперь мы знаем, что «Тирпиц» с сопровождением действительно вышел из Альтен-фиорда 5 июля в 11.00, более чем через 12 часов после того, как конвой рассеялся. В тот же вечер немцы отказались от попытки атаковать конвой и повернули назад. Таковы были последствия попытки руководить действиями флота из штаба, находящегося за 2000 миль от места событий. Эта опасность не раз угрожала адмиралу Тови, как и его предшественнику адмиралу Форбсу. Если бы Адмиралтейство просто передало последние разведывательные данные командующему Флотом Метрополии вместе со своей оценкой намерений противника и передало бы эти же сведения старшим офицерам эскорта, то результат был бы противоположным. Прикрытие наверняка не было бы отозвано, а конвой не рассеялся бы. В этом случае конвой PQ-17, оставшись под управлением офицеров на месте событий, прошел бы так же успешно, как и его предшественник.

Теперь вернемся из Арктики на просторы мирового океана. Еще задолго до этих трагических событий в Атлантику прорвались 3 замаскированных германских рейдера. В январе «Тор» незаметно вышел из Бордо, куда он в декабре прошел из Германии через Ла Манш. В марте и мае в Атлантику тем же маршрутом прошли «Михель» и «Штир». Используя темноту и плохую погоду, они сумели проскочить мимо наших патрулей в проливах. «Тор» первым вышел в Атлантику, но его попытка повторить достижения «Пингвина» в охоте за китобойным флотом оказалась напрасной. После этого он перешел в Индийский океан, где множество судов еще следовали самостоятельно. «Михель» и «Штир» действовали только в Южной Атлантике, но все 3 рейдера встречались с судами снабжения в секретных точках рандеву в океане, чтобы пополнить запасы. Эта процедура становилась все более рискованной. Разведывательный центр Адмиралтейства внимательно следил за малейшими признаками перемещений кораблей противника. Кроме того, мы наконец смогли выделить большее количество крейсеров и самолетов для поисков рейдеров. Поэтому германским вспомогательным крейсерам становилось все труднее находить новые жертвы. В первой половине 1942 они сумели потопить только 17 судов общим водоизмещением 107000 тонн, но и мы не смогли перехватить ни одного рейдера за этот период.

Немцы попытались поддержать действия рейдеров, отправив на отдаленные театры подводные лодки. Как мы уже видели, в начале 1942 германские субмарины достигли значительных успехов в Карибском море и Мексиканском заливе. В марте Дениц для пробы нанес удар по узлу коммуникаций возле Фритауна. 2 подводные лодки быстро потопили там 11 судов. В том же месяце «Доггербанк» (бывшее английское судно «Спейбанк», захваченное в прошлом году в Индийском океане рейдером «Атлантис» и превращенное в судно снабжения подводных лодок) поставил некоторое количество мин возле мыса Доброй Надежды. Это был один из самых важных районов, так как через него проходили почти все войсковые транспорты и суда снабжения, направленные на Средний Восток и в Индию. Мины «Доггербанка» заставили нас спешно менять маршруты и вызывали некоторые потери. Еще одна угроза средневосточным конвоям появилась в мае 1942, когда 5 японских подводных лодок вошли в Мозамбикский пролив и потопили 20 судов водоизмещением 90000 тонн. Однако захват нами Мадагаскара в том же месяце значительно облегчил контроль над судоходством вдоль восточного побережья Африки. И после возвращения в июле японских подводных лодок в Пенанг в этих водах наступило затишье. Тем не менее, перспектива появления вражеских подводных лодок в самых отдаленных районах океана стала совершенно реальной. Мы просто не могли держать большое число эскортных кораблей и самолетов буквально повсюду. Поэтому внезапное появление субмарин на отдаленных театрах неизменно позволяло им добиваться значительных успехов. Но только до тех пор, пока мы не усиливали нашу ПЛО в этом районе. Поэтому подводные лодки уходили, и нам оставалось лишь гадать, где они появятся в следующий раз.

Тем временем, немцы и японцы договорились о проводке быстроходных транспортов из Европы в Японию и обратно. Они должны были прорвать нашу блокаду и доставлять особо ценные грузы. Германии требовались пищевые жиры и каучук, а Японии — различные станки и оборудование. С апреля 1941 по май 1942 с Дальнего Востока вышли 16 таких судов, из которых 12 прибыли в Европу и доставили 75000 тонн грузов. 6 судов пришли в Японию из Европы. Но это было время наибольших успехов блокадопрорывателей. После 1942 лишь единицы добирались до цели.

Теперь вернемся на Средиземное море, чтобы посмотреть, как флот адмирала Каннингхэма, значительно ослабленный потерями, исполняет свои многочисленные обязанности. Самыми важными были доставка снабжения на Мальту, снабжение Армии Нила через ливийские порты и перехват вражеских конвоев между Италией и Триполи. Однако Каннингхэм просто не мог решать одновременно 3 эти задачи оставшимися у него силами. В январе 1942 итальянский флот смог провести в Африку 2 конвоя, и Роммель получил значительные подкрепления и большое количество различных грузов. Поэтому Африканский Корпус в том же месяце перешел в наступление. Очень скоро нам пришлось спешно уводить суда и вывозить грузы, которые мы старательно собирали в Бенгази. Наши войска откатились обратно к египетской границе. Маленькие корабли Прибрежной Эскадры снова попытались сгладить последствия поражения на суше, поддерживая приморский фланг армии. Они доставляли к линии фронта боеприпасы и другие грузы, вывозили солдат и технику из портов, которые мы были вынуждены оставить. Для адмирала Каннингхэма этот внезапный поворот колеса фортуны оказался тяжелым ударом. Потеря передовых аэродромов значительно осложнила задачу проводки конвоев на Мальту. Поэтому совсем не удивительно, что адмирал, немного думающий о последствиях происходящего, написал Первому Морскому Лорду, что он «беспокоится относительно доставки снабжения на Мальту». Но в январе, пока ситуация еще не стала критической, он отправил на остров 2 быстроходных судна и конвой из 4 транспортов, из которых 3 добрались до цели. Но это были последние относительно удачные операции. Наступали тяжелые времена.

12 февраля адмирал Каннингхэм отправил на Мальту 3 быстроходных судна под прикрытием 15-й крейсерской эскадры контр-адмирала Филипа Вайэна и 8 эсминцев. Одновременно следовало вывести с острова 4 пустых судна, пришедших туда ранее. Однако конвой подвергся мощным атакам с воздуха. 1 судно было повреждено в самом начале перехода, а 2 были потоплены. Таким образом, все наши усилия облегчить положение осажденного острова ничего не дали. В феврале наши подводные лодки и самолеты не смогли остановить «линкорный конвой», который итальянцы провели в Триполи. Если бы у Каннингхэма имелись линкоры, он, несомненно, вышел бы в море со всем флотом, как не раз делал в прошлом. Однако на сей раз у него остались лишь несколько легких крейсеров и эсминцев, которые не могли ничего сделать с тем колоссальным флотом, который итальянцы вывели в море, чтобы установить временное господство в центральном бассейне.