class="p1">— Власть. Деньги. Он сделал выбор не в мою пользу.

Мама резким движением забирает телефон и выключает его. Снова становится каменной. Всегда так, когда речь заходит об отце.

— Почему ты мне раньше не сказала?

В груди начинает щемить еще сильнее. Кажется, что этот день никогда не закончится.

— Что бы это изменило?

— Я бы знала правду, мама.

— И что теперь?! Тебе легче от этой правды?!

Зажимаю рот рукой и резко поднимаюсь. Отворачиваюсь от нее. Медленно вдыхаю. Только кислород какой-то кислотный. Легкие разъедает. Снова к ней поворачиваюсь.

— Он обо мне знает?

— Какая разница? Видишь, у него своя счастливая семья.

— Скажи мне!

Она тоже поднимается, упираясь руками в край стола. Смотрит друг на друга. Кажется, что она спокойна, но это не так. Глаза выдают. Не знаю, что у нее внутри творится, а у меня поле выжигают со всей живностью, что там есть.

— Знает.

Замираю. Концентрируюсь на том, как по грудной клетке разливается что-то болезненно горячее, и вроде давно пережить должна, что отца у меня нет, но всю пробирает от эмоций. Мне больно.

— Мне на свежий воздух нужно.

Хриплю, отступая к выходу. Мама тоже делает шаг в том направлении, но я отрицательно качаю головой.

— Одна хочу побыть.

— Леся…

— Все нормально, мам. Я просто…

Выдыхаю. Ребра будто переломали. Очень больно сейчас.

— Одна побуду. Тут недалеко. Все нормально.

Разворачиваюсь и уже стою на пороге, когда за спиной раздается мамин голос:

— Леся, а чья на тебе одежда?

Глава 33. Я все испортил

Ярослав

Сжимаю руль крепче, сворачивая к обочине. Сердце начинает быстро стучать. Поверить не могу, что испытываю волнение. В последний раз такое было, когда я Смирнову вытаскивал из моря.

Сейчас ей ничего не угрожает.

Если только я.

Глушу мотор и достаю телефон, чтобы увидеть ее ответ.

Столько звонков и сообщений отправил, караулил ее, и напрасно, пока сама не захотела.

Представить не мог, что должен говорить. Извиняться?

На колени вставать?

Черт!

Бросаю телефон на сиденье и выбираюсь из тачки.

Расстояние до пирса преодолеваю за считанные минуты.

В горле пересыхает. Останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. Дожил. Разговора с девчонкой боюсь.

Стоп. Не просто с девчонкой. С той, которая под кожу без анестезии забралась, а потом и еще глубже. Шурупом вкрутилась в мотор. Он и так хромал. Сейчас вовсе потерял обороты, когда я поднял голову.

Кажется, время остановилось.

Вижу ее.

Стоит одиноко на пирсе и обнимает себя руками.

Ждет.

Меня ждет.

От осознания этого факта кривлюсь.

Мотор внутри взрывается от бешеного ритма.

Сглатываю.

Смотрю на нее и не моргаю.

Запоминаю.

Отпечатываю каждую деталь.

Потому что красивая.

Необыкновенная.

И такой нужно держаться от меня подальше.

Нужно, но не могу справиться с собой. После всего мне бы ее в покое оставить, а я не в силах. Несколько дней не видел. Думал, полегчает. Но нет. Тут не просто уязвленное самолюбие случилось. Чувства случились. Сильные. Из-за которых готов был на гордость наступить. Лишь бы объяснить.

Простит?

Вряд ли.

Но попробовать стоило.

Шагаю вперед. Песок попадает в кроссы. Земля будто пошатывается.

Стоит ноге оказаться на пирсе, как Леся резко поворачивается, и я замираю.

Смотрит на меня. Одного взгляда достаточно, чтобы в полной мере ощутить себя тем еще дерьмом.

— Привет.

Звучит по-идиотски. Кривлюсь от своего тупизма. Только Леся этого будто не замечает. Просто смотрит, а меня наизнанку выворачивает.

— Слушаю, — она наклоняет голову набок и складывает руки на груди, — говори. Я готова выслушать твою версию.

Ранее

— Больно же, придурок. — Демид отшатывается и прикладывает пальцы к разбитой губе, из которой сочится кровь.

Злость настолько застилает глаза пеленой, что я убить его готов за сотворенное со Смирновой. Не знаю, как удается держать кулаки при себе в данный момент. Чудо, наверное.

— Ты чего с цепи сорвался? — Дёма усмехается, но предупреждающе вытягивает руку вперед. — Из-за Леси? Сдалась она тебе?

— Значит, сдалась. — Цежу сквозь зубы и наступаю на него.

— Даже после меня? А ты не из брезгливых, да, Вой?

С рыком кидаюсь на него и валю на пол, где замахиваюсь. Демид смеется сквозь стон. Приложил его конкретно.

— Не скалился бы. Полетят сейчас твои зубы.

— Яр, ты сбавь обороты. Видео до конца нервов не хватило посмотреть, да?

Рука зависает в воздухе, когда Демид усмехается. Уверен в том, что я его больше не ударю.

— Не понял. Поясни. Чего я там не видел?

— Уверен в том, что Леся легла под меня? Ну или на меня?

— Заткнись.

— Не шипи змея. Могу еще раз включить. Хочешь? Я так, для архива оставил.

— Извращенец гребаный.

Толкаю его и поднимаюсь. Мозги пытаюсь включить. Демид следом садится на полу, вставать не спешит. Лыбу только давит.

— Не трогал я ее, Яр.

Поворачиваюсь к нему и внимательно смотрю. Дыхалка подрывается. Винтики в голове стремительно крутятся.

— Тогда…?

— Она сама согласилась. — Улыбается Демид. — На фото. Хороший был обмен, а главное, очень эффективный. Смотри тебя, как колбасит.

Делаю шаг вперед, сжимая кулаки.

— Эй-эй! Харэ, богатырь. Я же тебе не груша в зале. Метелить больше не дам. — Демид поднимается и отряхивает брюки. — Я ей правду, а она фото. Такой договор был. К тому же фотка совсем невинная, а я мог другую попросить. Хоть бы оценили мою доброту. — Он подходит к столу и прислоняет к нему свою задницу.

— Правду. Какую правду? Твою? Или чью-то еще?

— Про наш спор. Наш с тобой. Все. Она предмет спора. Мы игроки. Достаточно.

— Только это не вся правда.

— Да, — Дёма кивает, глядя на меня, как на идиота, — я же не полный дебил, чтобы все карты открывать. Нашей рулетке еще крутиться и удовольствие приносить. Поправочка, к слову НАШЕЙ ты теперь не относишься.

— Это желание?

— Да. Мы ведь так договаривались. Победитель говорит желание. Так вот, — он кивает с вполне серьезным выражением лица, — я говорю. Ты теперь не у дел, Вой. Никаких споров. Ты не будешь о них знать.

— Так просто?

Даже смеяться хочется от бреда, который он несет. Сюр. Сплошной. Параллельная реальность, где меня решили выставить дураком.

— Да. Так просто, Яр. — Демид разводит руки в стороны.

— Ты не такой добрый. С чего вдруг?

Снова усмешка в ответ. Дёма отталкивается от стола и идет ко мне. Подходит вплотную. В глаза смотрит.

— Понимаешь, Вой. Тут такое дело… Я не особо люблю, когда правила игры меняют, а ты… Ты это постоянно делаешь. То спасать вздумал девчонку. Сам помнишь, чем обернулось. Мы