дочь, потом собаку на руки взял и вид такой довольно виноватый, что захотелось и треснуть букетом, и поцеловать. Я предпочла отвернуться. Именно поэтому не хотела оставаться с ними. Слишком болючая картинка. Рома пытался воссоздать образ счастливой семьи, но это всего лишь иллюзия. Мираж. Мечта под названием «хочу как раньше». Людям хотелось в них верить: они в душу проникали, только снам никак не стать явью. Как бы мы этого ни хотели. Реальность необходимо создавать самим, а если разрушили ее, то нужно заново отстраивать, само оно никак. По щелчку снова счастливыми не стать.

– Я могу гулять с Бэби, – мягко сказал Рома, когда отправил Еву раскладывать посудку из нового набора.

– Ночью приезжать будешь? – скептически вздернула бровь.

Рома как-то странно на меня взглянул. Шкодливо так.

– Что? – подозрительно сощурилась. – Что ты сделал?

– Наташ, я не могу без вас дома. Да и не мой он уже…

– И?

– Я квартиру купил в соседнем новостройке, – кивнул вправо, к окнам как раз на клубную высотку.

– Ты меня преследовать будешь, что ли? – нервно усмехнулась. Уезжая от него, не предполагала, что он приедет ко мне.

– Я хочу быть рядом: с тобой и дочерью. Дай мне шанс все исправить.

– Как ты все исправишь, Ром? Это все уже случил…

– Я знаю! – прервал он. – Я не прошу простить, но хотя бы не прогоняй. Другая женщина мне не нужна. И никогда не будет нужна. А ребенок… Наташ, я все тот же, но теперь с багажом. Я хотел детей только от тебя, но так вышло. Я идиот, что пытался навязать Ваню тебе. Мы вместе должны были решать, но я больше не смею просить тебя помочь сделать выбор. Это моя ответственность. Я буду помогать ему, но моим единственным ребенком будет Ева. И жена у меня одна – ты.

– Я не могу, – выдавила и отвернулась. – Это сложно, Ром. После всего, что было… Не могу.

– Наташ, – хрипло позвал, – есть что-то, что должен сделать: условие, требование, ультиматум, что?

– А если попрошу полностью исключить твоего сына из жизни? – обернулась и голову вздернула.

– А ты будешь любить меня после этого? – очень серьезно произнес Рома.

– А ты меня?

Мы оба молчали, потому что не знали ответов. Или знали, но они не нравились нам обоим.

– Вот возьми, – я протянула ключи. – Я не приму. Но спасибо. Мне приятно, что ты запомнил.

Рома нахмурился, но не взял их, о другом спросил:

– А что с твоей машиной? Бампер у мерса помятый. Заметил, когда поднимался.

– Ничего такого. На нервах не соблюла безопасную дистанцию.

– С тобой все нормально? – он внимательно прошелся взглядом по мне. Шишка стала меньше и так замаскирована, что невооруженным глазом не увидеть.

– Все хорошо. Возьми.

– Это твоя машина. Я не имею к ней никакого отношения. – Рома наконец снял куртку и, полностью проигнорировав мою руку с ключами, прошел по коридору.

Хорошо, пусть во дворе стоит! Возможно, даже передумаю и буду ездить на ней. Рома никогда не попрекал меня деньгами и сейчас, убеждена, не делал подарок, чтобы склонить к перемирию. Я взяла куртку и обулась.

– Опять уходишь?

– Иду пить кофе, – честно ответила. Рома напрягся отчего-то.

– С кем?

– Наполнитель в лотке поменяй, Ромео, – и выскользнула за дверь.

В кофейне уже ждал Ник, а рядом Лера с Ваней. У него тоже сын Иван. Совпадения прямо по нервам…

Дети пили какао и ели круассаны.

– А твоя где?

– С папой, – ответила, заказав себе раф с малиной. – Сам забираешь сына из садика?

Лера насколько знаю, школьница уже, хоть и маленькой казалась.

– Раз в неделю удается. Вот выходим прогуляться. В остальном няня.

– Мы познакомились уже с Дариной Жоровной.

– Наташ, а Роман Демьянов, случайно, не родственник тебе? – неожиданно поинтересовался Ник.

– Случайно родственник. Муж. Бывший. Почти, – путалась в показаниях я. – А что?

– Сегодня документы прислали на подпись от «ТСТ-Медиа». IT-консалтинг. Увидел знакомую фамилию и о тебе вспомнил.

– Вы что, теперь партнеры?

Что мир так тесен, а?

– Я просто одобрил договор. Думаю, он тоже.

– Пап, – подбежал Лера. Они с Ваней облюбовали пустой угол в кофейне и шептались о чем-то, – а мы когда пойдем на аттракционы?

– На выходных.

– Здорово, – она в припрыжку побежала к брату и полушепотом. – Скажи маме, что на выходных…

Ник разом напрягся весь, глаза словно льдом заволокло, поза опасно возбужденная.

– Извини, Наташа, – и поднялся. Я не прислушивалась, но донеслось тихое: вы общаетесь с мамой?

Я допила кофе и решила, что пора домой. Разговор у нас больше не клеился: каждый о своем думал. Мы попрощались у моего дома и разошлись. Было уже полдевятого: Еву купать пора. Рома, надеюсь, покормил ее.

– Кто это? – он встретил меня в коридоре. Руки на груди скрестил, взгляд тяжелый, ревнивый.

– Ты пришел к ребенку. Вот и следи за дочерью, – разделась и пошла на кухню. – Это ты так хорошо поела? – удивилась, глядя на пустую тарелку. Требовать от Демьянова, чтобы еще и посуду мыл – это слишком даже для меня. Он и так в раковину поставил! Хотя лучше бы сразу в посудомойку.

– Папа сьель, – честно призналась Ева, виновато улыбаясь. – Он осень кусать хосел. Я его колмила!

Мы обменялись с Ромой взглядами. Меня не разжалобило его голодание, даже на пустые макароны и мини фрикадельки бросался. Он никак не отреагировал, продолжал гневно сверкать очами грозно-серыми. Ну прямо бог верности и чести, а я блудница Вавилонская.

– Мужик, дети – это вообще как? – грубо спросил, когда Ева пропала из поля зрения.

– Не смотри на меня так, – пресекла претензии. – Если намерен права качать и отчет требовать, лучше не приходи вообще.

– Ты требуешь от меня нормально это воспринимать?! – вспылил он. – Серьезно?!

– Уходи, – я тоже была непримирима.

Рома развернулся и вышел. В ванную Еву понес. Я просидела в ноутбуке больше часа, прежде чем вернулся. Уложил.

Встал в дверях. Рубашку он снял сразу, сейчас еще и нижнюю майку. Темная поросль волос очень провокационно убегала под синие брюки, вены на руках вздулись от напряжения. Я сглотнула, заметив в паху крупную шишку, а во взгляде густое туманное марево. Я прекрасно чувствовала настроение почти бывшего мужа. Знала, о чем думал и чего хотел. Почти семь лет замужем.

– Не смей, понял?

Рома не слышал. Вырез майки сканировал. От его удивительной наглости даже обида притуплялась, уступая возмущению. Ну вообще охренел! Неужели реально мог между нами интим предположить?!

– Ева спит? – меняла тему. Трусливо, да.

– Спит… – Рома шагнул ко мне. Я поднялась и выставила руку.

– Свободен. Обязанности отца выполнил.