Пан Тадеуш подошел к графине, с поклоном поцеловал ее руку и проговорил:

– Позвольте представить вам мою жену Марию.

Смуглая дама слегка присела, скромно опустив глаза.

Пани Залевская смотрела на нее с испугом, она вжалась в спинку кресла и перебирала обломки своего веера.

– Много о вас слышала! – Графиня слегка привстала, милостиво взглянув на гостью. – Рада видеть вас в своем доме! Конечно, у нас провинция, но я надеюсь, что вам понравится традиционное польское гостеприимство.

– Что, уже подают ужин? – пробормотал пан Пшеславский, удивленно открыв глаза.

– Не беспокойтесь, дорогой сосед, когда будут подавать, я вас разбужу! – заверила его графиня.

Молодые супруги поклонились графине и пошли представляться остальным гостям.

Графиня, проводив их взглядом, позвала молодого аббата Комаровского, который явно скучал, беседуя с небогатой пожилой помещицей, которую пани Млынская приглашала к себе исключительно из милости.

– Дорогой аббат! – проговорила хозяйка, когда тот с поклоном приблизился к ней. – Вы ведь всегда в курсе всего, что происходит в нашем захолустье!

– Ваше сиятельство слишком добры ко мне! – Красивый аббат приложился к руке графини, опустив длинные ресницы.

– Что вы, голубчик, как к святым мощам прикладываетесь! – усмехнулась графиня. – Я пока что жива! Расскажите лучше любопытной старухе, что вы знаете про молодую пани Хорват?

– Про супругу пана Тадеуша? – переспросил аббат, немного смутившись.

– Ну да, ну да! – Графиня указала ему место на банкетке рядом с собой. – Вы же знаете, старики ужасно любопытны!

– Позвольте возразить, сиятельная пани, – вы вовсе не стары… – запротестовал Комаровский.

– Полно, полно!.. – перебила его графиня. – Не утруждайте себя комплиментами, они на меня уже не действуют. Ответьте лучше на мой вопрос – что вы знаете о молодой пани Хорват?

– Ах, дорогая пани! – Аббат закатил глаза. – Вы ведь знаете, Католическая Церковь не одобряет сплетни и пустословие!

– Вы сейчас не в приемной своего епископа! – оборвала его Млынская. – Не мучайте старуху, расскажите, что вам известно!

Она невольно нашла взглядом молодую жену пана Тадеуша.

Та скромно сидела в уголке гостиной и что-то вышивала, достав из бархатного мешочка рукоделие.

– Правду ли говорят, что она из очень знатной семьи? По ней не скажешь: рукодельничает, как простая крестьянка!

– Нет, дорогая графиня, пани Мария отнюдь не крестьянка! – возразил хозяйке аббат. Он тут же замолчал, прикусив губу, но Млынская хитро взглянула на аббата:

– Ну, друг мой, раз уж сказали «А», говорите «Б»! Вы все же знаете – так рассказывайте, рассказывайте сей же час, коли не хотите, чтобы я на вас обиделась!

– Как можно, – смущенно проговорил аббат. – Не смею возражать вам, ясновельможная пани графиня… да, госпожа Хорват происходит из очень знатной семьи. Дед ее был владыкой огромной империи в Новом Свете…

– Это в Америке, что ли? – переспросила графиня. – Бог мой, надо же забраться в такую даль!

– В Южной Америке, – подтвердил аббат. – Ее дед был последним императором инков. Испанцы казнили его, но дочь императора, бабка пани Марии, переехала в Испанию, была представлена ко двору и вместе с несколькими знатными инками попала в число самых родовитых испанских семей. Не буду утруждать вас, любезная графиня, сложностями ее семейной хроники, скажу только, что пани Мария выросла в Испании, на своей новой родине, и получила хорошее воспитание у сестер кармелиток. Ее увидел ясновельможный пан Тадеуш и попросил ее руки.

– Хорошее воспитание, говорите? – повторила графиня и снова взглянула на смуглую женщину. – Отчего же она занимается шитьем, как простолюдинка? Не зазорно ли это для женщины из хорошей семьи?

– Отнюдь. – Аббат улыбнулся одними губами. – Вы не поверите, дорогая графиня, но дамы из знатных инкских семей привили моду на рукоделие испанскому двору. С их легкой руки испанские герцогини и родственницы короля вышивают и плетут кружева в присутствии высочайших особ! Ничуть не удивлюсь, если через несколько лет эта мода дойдет и до наших краев!

– Да что вы говорите? – Графиня приподнялась, внимательно разглядывая рукоделие молодой дамы. – Надо же, вышивает не хуже моих златошвеек… что ж, в этой моде есть хоть какая-то видимая польза! – Она ненадолго задумалась, а потом, понизив голос, спросила: – А скажите, любезный аббат, взял ли пан Тадеуш за своей женой какое-то приданое, помимо ее знатного происхождения?

– Не могу вам точно сказать, – аббат тоже понизил голос и немного придвинулся к графине. – Кажется, большого приданого за ней не было, но поговаривают, что дед ее был сказочно богат, богаче любого из нынешних государей Европы.

– Ну, друг мой! – Графиня небрежно махнула рукой. – Ежели бы можно было вернуть прежние богатства, я бы, может, тоже владела половиной Польши… ну, это я так, к слову. Наверняка все богатства ее предков давно уже в сокровищнице испанского короля!

Несмотря на небрежный тон, глаза ее заинтересованно блестели, и она смотрела на аббата, явно ожидая продолжения.

– Вы правы, ясновельможная пани! Конечно, прошлых богатств не вернешь, однако все не так просто. Когда испанцы казнили ее предка, они не нашли и десятой части его богатств. Все золото инков бесследно исчезло, и поговаривают, что наша милая пани Мария может знать тайну этих сокровищ…

– Вот как? – Графиня пристально взглянула на аббата. – Думаю, что все это – пустые разговоры!

– Возможно, и так, ясновельможная пани! – Аббат скромно опустил глаза. – Однако его преосвященство кардинал Минелли проявляет очень большой интерес к нашей пани Марии.

– Вот как? – повторила графиня.

Она, как и многие другие католики, прекрасно знала, что кардинал Минелли, один из самых влиятельных людей в Риме, глава ордена Иисуса, членов которого обычно называют иезуитами, не интересуется пустыми разговорами и беспочвенными легендами.

Аля бежала по странной местности, вокруг росли высокие деревья, глянцевые листья которых были ей удивительно знакомы. Ну да, конечно, это же фикусы, один такой рос раньше у бабушки в большой деревянной кадке. Эти фикусы были огромны, стволы у них были толстые и гладкие, как огромные слоновьи ноги. По стволам вились цепкие лианы, тоже очень знакомые.

«Я в джунглях, – поняла Аля, – это настоящий тропический лес… А может, субтропический…»

Кажется, климатические зоны проходят на уроках географии, а география, как уже говорилось, не входила в число Алиных любимых предметов.

«Отчего я бегу? – растерянно спросила саму себя Аля. – Кто меня преследует?»

И тут же поняла кто. Из зарослей выглянула ужасающая физиономия – индеец в перьях, лицо его было раскрашено красной и белой глиной. Волосы завязаны в длинный хвост на макушке. Индеец жутко оскалился и крикнул что-то гортанным голосом.