Дождь уже кончился, но на улице по-прежнему было холодно и дул пронизывающий ветер. Выруливая со стоянки, Джо глянул в зеркало заднего вида. Джулиет следовала за ним. И тут он подумал о том, что этой девушке осталось жить всего несколько месяцев. Может, в таком случае действительно… следует поощрять ее стремление наслаждаться жизнью, делать все, что заблагорассудится, – дурачиться, путешествовать, жить полной жизнью, а не сидеть за компьютером, растрачивая попусту драгоценное время.

Она уже решилась на криоконсервацию и умерла бы с уверенностью, что когда-нибудь, в один прекрасный день, ее разморозят и вылечат от аневризмы. Может, было бы справедливо все так и оставить?

Но он прекрасно знал, что в жизни нет справедливости и смерть – наибольшая из всех несправедливостей. Поэтому в борьбе со смертью допустимо использовать любое оружие… Исходя из этого и следует вести себя с Джулиет. С ней вместе он будет бороться со смертью. Да, бороться со смертью. Он твердо решил, что большего себе не позволит.

Джо полагал, что в понедельник вечером в баре будет тихо и уютно, однако длинная вереница машин, протянувшаяся вдоль узкой улочки, свидетельствовала о том, что он ошибался.

– Здесь что-то вроде местного клуба, – извиняющимся тоном пояснил Джо, входя с Джулиет в бар, битком набитый студентами и университетскими преподавателями.

Джулиет прошла в туалетную комнату. Джо, приглаживая растрепавшиеся на ветру волосы, пристроился в очередь. Он взял водку с тоником для Джулиет и ирландское вино со льдом для себя.

Пробираясь с бокалами в руках сквозь толпу, Джо увидел нескольких своих студентов и коллег, но он не задерживаясь продвигался вперед, отвечая на приветствия либо кивком, либо короткой фразой: «Привет, как дела?» Он направлялся в противоположный конец бара, в смежную комнатку, где обычно бывало не так многолюдно.

К его радости, Джулиет уже догадалась занять в углу двухместный столик. Она помахала ему рукой. Когда они сели, Джо поднял свой бокал и сказал: «Чиз».

Джулиет чокнулась с ним и сделала большой глоток.

– Может, что-нибудь съедите? – спросил Джо.

– Нет, спасибо, не хочется. – Она вытащила из сумочки пачку сигарет и прикурила от серебряной зажигалки.

– Вот и закончился ваш первый университетский день. Гарриет вам показала университет?

Джулиет сделала глубокую затяжку. Выпустив дым через ноздри, она кивнула:

– Она просто прелесть, ваша Гарриет.

– Вы пообедали? Я хотел заглянуть к вам, но не получилось.

– Мы с Гарриет сходили в университетскую столовую. Ели пасту. – Джулиет снова затянулась сигаретой.

Джо пригубил виски и остался доволен качеством напитка. Алкоголь почти сразу же подействовал успокаивающе.

– А что за квартира у ваших родителей? – спросил он.

– Она на набережной в Хоуве, – ответила Джулиет, выпуская в потолок струйку дыма. – Буквально в нескольких ярдах от прогулочной дорожки. Окна квартиры выходят на набережную, в сторону Ла-Манша. С этой же стороны расположен и балкон, летом там можно загорать, то есть просто сидеть. – После очередной затяжки она добавила: – Мне там очень нравится. Больше всего на свете я люблю сидеть на этом балконе. Сидишь и смотришь, как за горизонт уходят корабли.

– Я тоже люблю океан, – сказал Джо.

Пристальный взгляд девушки гипнотизировал его. Ему захотелось прямо сейчас поехать в эту квартиру, захотелось овладеть этой девушкой, а потом утром позавтракать с ней на балконе, любуясь восходом солнца, глядя на уходящие за горизонт корабли. Он усмехнулся, сообразив, что сейчас январь. Они бы окоченели на балконе. Видать, он окончательно рехнулся. Раньше ему такое и в голову не приходило. Верно, виной тому пристальный гипнотический взгляд его спутницы. В ней действительно было что-то… роковое. АРХИВ, пожалуй, прав. Однако какое же наслаждение – поддаться чарам такого прелестного создания…

Джулиет наконец загасила сигарету и покрутила бокал в своих нервных пальцах.

– Значит, вы полагаете, что это случайные шумы, а не активность мозга? Я имею в виду сканирование…

– Похоже на то… Во всяком случае, пока только это, – ответил Джо уклончиво. И тут прямо перед ним что-то взорвалось, осыпая их руки и плечи осколками стекла и льда. Джо вскочил со стула. На лице Джулиет появилось какое-то отрешенное выражение. Видимо, она не понимала, что произошло, не замечала, что держит в руке осколки стекла и по пальцам ее стекает кровь – она раздавила в руке бокал.

Джо вытащил из кармана носовой платок и приложил его к ранке на указательном пальце Джулиет.

– Простите, – пробормотала девушка.

– Все нормально, ничего страшного. Отсосите кровь из ранки, и все будет прекрасно. – Джо стряхнул с нее осколки льда.

Девушка лизнула пораненный палец и улыбнулась.

– Ну как? – спросил Джо.

– Спасибо, прекрасно.

– Может, заклеить пластырем?

– Нет, спасибо, все в порядке.

– Я принесу вам другой бокал, – сказал Джо.

Она с решительным видом поднялась:

– Нет, позвольте я сама принесу. И вам тоже.

Джо с улыбкой поднял руки и пожал плечами.

– Благодарю вас. Тогда мне, пожалуйста, «Джеймсонс» со льдом.

Пока она ходила, Джо собрал с пола осколки. В бокале, который она ему принесла, порция виски казалась тройной.

Джо вскинул брови:

– Туда что, долили воды?

Она покачала головой:

– Думаю, вам следует хорошенько выпить, чтобы вытерпеть меня.

Джо улыбнулся.

– Чиз, – сказал он, поднимая бокал.

Джулиет подняла свой и спросила:

– На это уйдет слишком много времени, да? – Она снова поднесла к губам порезанный палец.

– О чем это вы?

– О корреляции. На получение положительного результата могут уйти многие месяцы…

– Вполне возможно.

– А у меня этих месяцев нет. Прошлой ночью у меня случился очередной приступ, так мне показалось. Правда, пока они не очень серьезные. Просто чудовищная головная боль или головокружение. Но иногда становится так плохо, что не могу ни рукой, ни ногой пошевелить…

– Как часто это происходит?

– Все чаще и чаще.

– Джулиет, я помогу вам… как смогу. Но если времени осталось так мало, может, было бы лучше порадоваться жизни…

– Радоваться жизни? Если бы вы знали, что можете умереть в любую минуту, вам бы хотелось радоваться жизни?

«Какие уж тут радости», – подумал Джо.

– Простите, – сказал он. – Я просто неудачно выразился. Дело в том, что в нашей работе все так неопределенно… Даже если после расшифровки мы убедимся, что сумели записать информацию, – все равно останется масса проблем.