большую сумму они не могли. Скорее всего, разбили на части и припрятали по всему зданию.

– Записка, – услышала я краем уха в приоткрытую дверь.

Спасибо герцогу, запираться от меня он не стал.

– С виду предсмертная, – услышала я голос Лакса. – Но кто знает, выстрел прямо в лоб, будто его застрелили, стоя перед мэром через стол. Па‑а‑ах, вот так.

– Возможно, – произнёс Праудмор. – Опять же, два выстрела и пистолет рядом с рукой на столе?

Хруст. Шаги по комнате нескольких пар ног. И я услышала:

– О, след от пули.

– Значит, он стрелял с места? Но на полу крови нет, промазал?

– И его застрелили в лоб, – Лакс развивал собственную теорию.

– Но тогда что тут делают черепки ваз? – Праудмор не согласился. – Судя по донышкам, разбиты сразу две.

Громкий топот отвлёк меня от невольного подслушивания. В следующий миг из‑за угла коридора показался офицер. Не глянув в мою сторону, он вошёл в кабинет и отчитался.

– Мы взяли первого, второй скрылся, но он ранен.

– Кто? – уточнил Праудмор.

Тишина в ответ не порадовала.

– Кто ранил его, наши? – уточнил герцог.

– Так точно, – отчеканил военный и после недолгой паузы добавил: – Обоих подстрелили во время погони, но потом одного потеряли из виду. Оба спускались к Дикой бухте по ручью. Мы ищем следы на камнях.

– Что с деньгами?

– Два мешка. Один сбросили к середине погони.

«Два мешка, – повторила я в уме. – Два преступника… две разбитые вазы. Две вазы…»

– Точно! Вазы! – выкрикнула я догадку. – Проверьте вазы по всему поместью! Мемориал!

Заглянув внутрь, я старалась особо не глазеть, а первым делом нашла герцога и посмотрела только на него.

– Мемориал возле библиотеки. Это гениально! Они могли спрятать деньги в вазы. А вот эти две разбиты и два мешка у преступников, понимаешь, к чему я веду?

Праудмор в считаные секунды преодолел разделяющее нас расстояние, первым делом вручив маленький осколок вазы и какую‑то бумажку со словами:

– Подержи.

А сам отправился обратно в библиотеку, туда, где в коридоре мы видели картину Карен и целую батарею высоких вазонов с цветами, но на полпути обернулся и позвал:

– Не отставай, не хочу терять тебя из виду. Пока мы не знаем, все ли преступники найдены.

Молча кивнула и отправилась следом, медленно. Старалась сильно не утруждаться. Тем более долгое бесцельное стояние в коридоре под кабинетом мэра порядком вытянуло сил.

По возвращению к нужному месту Праудмор церемониться не стал. Опрокинул ближайшую вазу и облегчённо выдохнул:

– Наконец‑то.

Потому что изнутри высыпались прямоугольные чёрные бумажки с красивой фигурной рамочкой.

– Так это и есть облигации?

Я присела на корточки подняла одну из них. Хрустящая. Прямо как настоящая банкнота.

– Какого номинала?

– А ты угадай, – герцог беззлобно усмехнулся. А заодно принялся вытаскивать цветы из оставшихся ваз и бесцеремонно кидать их на пол. – И тут, тут тоже…

Я прищурилась и заметила знакомый крупный значок в уголочке. Широкая буква «Л». Невольно припомнила о пятой комнате и поэтому предположила:

– Пять тысяч?

Праудмор подозрительно на меня воззрился.

– А говоришь, читать не умеешь.

– Пятая комната, помнишь? – пояснила я. – На той комнате у Вабу была табличка с этим знаком.

Я ткнула пальцем в бумажку.

Окрылённый мыслью о нахождении ворованных денег, Сирейли шагнул ко мне и нагнулся, но только для того, чтобы поднять на ноги.

– Спасибо, – счастливо выдохнул он, – ты бесценный актив, как оказалось.

– Ах, теперь я актив?

Тихонько усмехнулась, блаженствуя от такой приятной благодарности.

– А хочешь быть невестой? – игриво спросил обнимающий нахал. – Или сразу женой?

– Для начала звание девушки – сойдёт.

– Девушки? – Праудмор явно не понял юмора.

– Ну, музы там… любимой… – перечисляла я, стараясь подобрать нужное слово.

– Содержанки? – подсказал инспектор‑казначей.

– Нет уж, лучше работницы на жаловании, – проворчала я.

Праудмор многозначительно улыбнулся, прежде чем огорошить предложением:

– Тогда предлагаю тебе с сегодняшнего дня занять новую должность. Должность жены инспектора‑казначея на жаловании.

– И много у вас инспекторов? – подыграла я. – А вдруг мне понравится кто‑то другой?

– Я такой один!

Грозный тон Прауди меня не обманул. Он шутит. Я, кстати, тоже. Но вслух сказала лишь:

– Тогда вынуждена отказать и предложить альтернативу.

– Это какую?

Герцог не сдавался. Соблазнительно поцеловал меня в висок и стиснул сильнее, словно боялся уронить.

– Помощница.

Как ни странно, предложенная идея понравилась настырному мужчине.

– Ладно, начнём с этого. Но, чур, я за тобой ухаживаю, как и полагается во время отношений между мужчиной и женщиной.

– Другой разговор!

Тепло разлилось в моей душе бескрайним океаном, стало так легко и солнечно, словно я выиграла джекпот. Но тут я невольно ойкнула, когда обнаружила капельку крови на пальце. Оказывается, я стиснула осколок вазы и немного поранилась.

– Ну во‑о‑от, – проворчала я, глядя на кровавый отпечаток на каком‑то листочке. – Бумажку испачкала.

– Это предсмертная записка Тасия.

– Ой.

Я скосила взгляд в сторону клочка бумаги, в котором заключался весь цимус произошедшего. Наверняка за тонким слоем лжи скрывалась истина. И как жаль, что я по‑прежнему не умела читать.

– Не переживай, я тебя быстро всему научу, – заверил меня кавалер, он же инспектор‑казначей, он же по‑прежнему мой шеф, который продолжал неприлично стискивать меня в коридоре рядом с целой кучкой чужих денег. – А сейчас идём, прикажу накрыть на стол и приготовить тебе ванну. Если позволишь, я хотел бы помочь тебе не утонуть невзначай…

Тихонько усмехнулась, прежде чем смущённо кивнуть.

Глава 23. Время покажет

Праудмор мечтательно улыбался, когда ужинал со мной тем же вечером после недавнего купания. Тот факт, что он говорил о смерти, ничуть его не смущал.

– В записке