Выстрел. Выстрел. Выстрел. Отдача слишком сильна, грохот тоже недетский, результаты пальбы не видно и не слышно, но то, что вертолет начал снижаться, радует — пилот хоть как-то реагирует.

Нажимая на спусковой крючок в пятый раз, Рокки обратил внимание, что остекление летающей машины стало ненормально неоднородным и местами мутноватым, а еще от него вроде бы однажды отлетели мелкие фрагменты. Очень может быть, что разок-другой попасть получилось, вот экипаж и занервничал.

Бросив разряженную винтовку, потянул из чехла дробовик. Оружие явно не для такой ситуации, но все же лучше так, чем с пустыми руками переть против авиации.

Вот только стрелять не пришлось — события, и без того разворачивающиеся без заминок, дальше понеслись разогнавшейся ракетой.

Вертолет, совершавший маневр снижения, очень сильно с ним увлекся. Ревя с такой дурью, что по шуму почти сравнился с выстрелами из винтовки, клюнул носом, нелепо задирая хвост и одновременно рискованно припадая на бок. Рокки и моргнуть не успел, как дело дошло до катастрофы. Первым земли коснулся несущий винт, его лопасти подняли фонтаны вывороченной земли, смешанной с изрубленной травой, от запредельной нагрузки они почти тут же начали разрушаться, разбрасывая стремительно разлетающиеся обломки.

Все это затянулось не больше чем на мгновение, после чего вертолет грохнулся с оглушительным треском, закружился на боку, будто черепаха, отчаянно пытающаяся перевернуться на брюхо, и тут же вспыхнул. Огонь охватил его в считаные секунды, заревел, посылая к небесам столб дыма. Лицо обдало волной жара, заставив попятиться.

То, что случилось с вертолетом, было необъяснимо, но Рокки даже не стал озадачиваться по этому поводу. Летающая позиция для пулемета перестала существовать вместе с экипажем, пусть это будет божественным промыслом или сатанинскими проделками, главное — результат вполне устраивает.

Ну да, результат радовал — Рокки живехонек, несмотря на то что меньше минуты назад был твердо намерен отправиться на очередное возрождение.

А те, кто собирался его отправить, мертвы.

Кстати о мертвецах — троица обгаженных зараженных, увлеченно копавшихся в разодранном коровьем боку, там и осталась. В том смысле, что аппетит у них резко пропал, причем навсегда или около того — обломок винта прошелся по ним лезвием косы, двух уделав наглухо, а последний лишился нижней части тела и сейчас, жалобно урча, барахтался в луже собственной крови, ненормально темной на вид.

Убедившись, что с этой стороны угрозы тоже нет, Рокки, морщась от нестерпимого жара, торопливо выбросил из машины аптечку, обнаруженную под водительским сиденьем. Со второго оружейного чехла пришлось сбивать пламя, а сумке осталось лишь рукой на прощанье помахать — огонь уже успел до нее добраться, охватив заднюю часть автомобиля. Больше там спасать, пожалуй, нечего, самое время заняться Няшей.

Сжимая в одной руке дробовик, а в другой аптечку, направился к девушке, остававшейся на том же месте.

На новую порцию текстовой информации не обратил внимания. В голове сейчас состояние до неприличия разваренной каши, события последних минут самого твердолобого пофигиста могут в законченного неврастеника превратить, буквы перед глазами расплываются, смысл не улавливается.

На взрыв за спиной тоже не обратил внимания, как и на хлопки пары выстрелов. Горят и вертолет и машина, и там и там хватает предметов, которые способны шумно отреагировать на столь серьезное повышение температуры.

Няша сидела на траве, поджав простреленную ногу и продолжая зажимать рану ладонями. На ее выразительном подвижном лице хорошо просматривались признаки молчаливо переносимых нешуточных страданий, что неудивительно для человека, через чью голень только что прошла пуля. Однако в первую очередь в глаза бросалось не это.

Няша была удивлена. Или, скорее, — поражена. Такой Рокки ее не то что не видел, он даже представить не мог, что она способна выглядеть настолько выбитой из колеи.

Присев перед девушкой, он начал торопливо копаться в аптечке, поясняя:

— Сейчас замотаем для начала, бинты тут есть, а потом уже подумаем, чем бы дальше заняться. Как вы тут развлекаетесь, а то у меня вечерок свободен.

— Рокки?.. — голосом столь же удивленным, как выражение ее лица, вопросительно произнесла Няша.

— Чего?

— Что с тобой вообще?

— Няш, ты о чем?

— А ты разве не знаешь, о чем я?! — напряглась, привычно заводясь, спутница.

Даже с такой раной она ухитрялась оставаться сама собой.

— Я вообще-то о твоей ноге хотел поговорить, а вот о чем говоришь ты — непонятно.

— Рокки, ты только что из непристрелянной винтовки всадил все пять пуль в голову и грудь пилота летящего вертолета. Понимаешь, это даже для ребят покруче меня чересчур, а ты не крутой, ты ведь просто придурок. Что с тобой такое? Рокки, я должна это знать.

Дорогу преградило упавшее дерево. Тонкое, переступить через него — пустяк, но это если говорить о стандартной ситуации, когда ты пешим ходом прогуливаешься по редкому лесочку, слушая чириканье птичек, любуясь видами природы и сверкая на всю округу благодушным выражением морды.

Нынешняя ситуация определенно не из стандартных, ведь на Рокки нагружены чехлы с дробовиком, одной винтовкой и патронами, но это ерунда в сравнении с Няшей. Девушка расселась на плечах, свесив ноги и держа в руках вторую винтовку, при этом делая вид, что хладнокровно контролирует окрестности — в ее адекватное восприятие действительности верилось слабо, потому как рана из тех, при которых полагается на сильных обезболивающих отлеживаться.

Няша легкая, но все же не пушинка, да и неодушевленный груз следует учитывать. Рокки не стал рисковать потерей равновесия, начал обходить препятствие, но девушка его остановила:

— Давай передохнем, нужно хотя бы пять минут посидеть, тебе нельзя выдыхаться.

Как бы ни хотелось оказаться подальше от места крушения вертолета, который столбом дыма приманивал к себе любопытствующих зараженных со всей округи, спорить Рокки не стал. Няша абсолютно права, выдыхаться ему противопоказано. Тут не городской парк, тут в любой момент можно нарваться на новые проблемы, и лучше всего встречать их если не полным сил, то хотя бы не вымотанным до седьмого пота.

Опуская Няшу на землю, постарался снять ее с плеч, не побеспокоив ногу. Но, похоже, не слишком в этом преуспел — девушка спала с лица, закусив губу чуть ли не до зубовного скрежета.

— Больно? — не сдержался от риторически участливого вопроса.