Наблюдая за разрушением, Гримшо ощутил боль потери, и внутри него что-то сломалось. Вся эта поразительная красота, вся эта свирепая, дикая грация исчезнет в стремительных потоках огня. Стыд от потери хронометра, от неудачи со Страдальцами блекнул перед этой болью. Не стоил и слезы, не говоря уже о мире. Что значило восхищение других демонов в сравнении с удовольствием посещать Реальный Мир? Даже воспоминания, знание того, что мир был на месте, стоили бесконечного уважения таких, как Ханут и Тан.

Слезы текли по его лицу, когда Гримшо в ужасе наблюдал за тем, что Могущественное Проклятие сотворит с землей, которую он, неведомо для себя, полюбил. Небеса в кипящих облаках, солнце, сокрытое от мира, в котором не осталось даже крохотного, мельчайшего существа посреди серой пыли. Демон увидел самую темную из ночей, и он был ее создателем.

Гримшо снова открыл глаза.

— НЕТ! — взвыл демон.

Он побежал к Могущественному Проклятию.

* * *

Элис закричала, когда земля затряслась и берега Озера начали разрушаться, когда мощь Могущественного Проклятия вздымалась из его глубин. Повсюду градом сыпались камни, земля и обрывки деревьев. Снова послышался рев, и затем она внезапно почувствовала, как сотрясение стало ослабевать. Элис какое-то время лежала, хватая ртом воздух, сердце бешено колотилось, лицо было вымазано грязью и слезами.

Треск деревьев и дрожь земли действительно стихали, и, когда она набралась смелости посмотреть в небо, она увидела, что тучи уже начали светлеть.

С трудом поднявшись, Элис дала волю чувствам и разрыдалась. Она дрожала от страха и ужаса, осматриваясь вокруг. Озеро было завалено обломками деревьев, кустов и обвалившейся земли. Вода почти выкипела, а берега больше не были крутыми. Над головой разлетались стаи птиц, а тяжелые тучи рассеивались так же быстро, как появились. Даже солнце вдруг показалось, омывая разоренную поверхность светом и теплом. От этого Элис заплакала еще горше.

Рыбка мертв. Могущественное Проклятие было разбужено, а теперь оно снова погрузилось в сон, и, чтобы это случилось, потребовалась жизнь. Жизнь Рыбки.

Элис порывисто втянула носом воздух и вытерла лицо рукавом. Хотя она знала, что его не может быть в живых, она не могла вот так сдаться. Подойдя к самому краю озера, она откинула голову и позвала его, вложив в крик все дыхание без остатка:

— Рыбка! Рыбка!

Ее голос эхом отозвался в пустоте, и ей показалось, что внезапно все замерло и затихло, прислушиваясь. У нее над головой ярче засияло солнце и небо окрасилось в тот особенный синий цвет вечности.

— Рыбка? — повторила Элис, привлеченная едва различимым звуком. — Рыбка!

Она начала пробираться вниз, сквозь преграду из стволов и поломанных веток, одеждой и волосами цепляясь за их скрюченные пальцы.

Рыбку окружала кромешная темнота. Он дрожал, лежа в удушающем жаре и пыли, почти ослепнув и слыша лишь неровные удары сердца.

Последнее, что он видел, прежде чем Могущественное Проклятие остановило разрушение и погрузилось назад в глубины впадины, унося за собой огонь и смерть, был демон, скачками приближавшийся к нему. Мальчик почувствовал на голове мягкое касание его лап, когда демон воспользовался им в качестве трамплина, чтобы перепрыгнуть через расщелину, и, с грациозностью кошки спланировав в воздухе, приземлился на противоположном краю впадины. Мягкий голос существа эхом отдавался в пещере, прорываясь сквозь шум разрушения:

— Забери меня и позволь миру жить!

Демон совершил еще один прыжок, его скрюченная фигура на секунду осветилась пламенем, а затем исчезла, сгинув в сердце бездны.

Демон сделал то, что не удалось Рыбке, — он отдал себя в жертву Могущественному Проклятию, подобно Элонии много-много лет назад. Он снова погрузил Могущественное Проклятие в спячку.

Потом Рыбка помнил лишь звук, будто массивные камни перемалывались глубоко в сердце земли, и рев ветра, поднявшегося в пещере, когда Могущественное Проклятие стало спускаться обратно в бездну. Порыв чуть не подхватил и его, но Рыбка цеплялся за все, что мог, обдирая пальцы до костей. А затем все закончилось, и тишина и темнота заполнили пещеру, заключив Рыбку в каменистой гробнице.

Он судорожно дышал, пытаясь унять панику, охватившую его. Могущественное Проклятие ушло, и мир был спасен, по крайней мере сейчас, но Рыбка еще не был в безопасности. Он все еще мог умереть здесь, в пещерах под Озером Менги. Вымотанный и потрясенный до глубины души, Рыбка дрожал, не в силах пошевелиться от страха, что он упадет на окружавшие его острые камни. Внезапно мальчик поднял голову и прислушался, напрягая каждый нерв. Он определенно что-то услышал. Может быть, крик. Он был слабым, очень слабым, и глухим, и просочился вниз снаружи, но это точно был крик. Это была Элис!

Ее голос придал Рыбке сил, в которых он нуждался, чтобы пошевелиться, и, мучительно медленно, мальчик начал протискиваться вперед, к звуку, или по крайней мере туда, откуда, как ему казалось, он доносился. Он не очень далеко продвинулся, когда почувствовал на коже легкое дуновение, охладившее его исцарапанные, израненные конечности. Воздух. Не обращая внимания на боль, сковывавшую мышцы, он начал энергично карабкаться вверх, навстречу свободе.

* * *

Новость уже разлетелась по Лимбу.

Тан устремил раскаленный взгляд к серому небу. Глаза его были полны безумия. Демон вдыхал воздух, снова пахнувший старыми носками. Под ним распростерся Лондон, похожий на серую гипсовую модель, которую никто не удосужился покрасить. Все детали вернулись, и даже замысловатые участки на здании парламента были на своих местах. Обломки последнего самолета еще лежали на улицах города, и машины все еще стояли в странных местах, но в целом все выглядело уныло и бесполезно, как обычно в Лимбе.

— Это конец, — бубнил он, хотя некому было его услышать. — Все, что мне осталось. Навсегда.

Если бы кто-нибудь был рядом, он бы увидел, как задрожал демон. Тан стоял какое-то время, думая о Гримшо — Воплощении, которому удалось сделать то, что еще не делало ни одно Воплощение до него, и чье имя войдет в анналы истории демонов проклятия как Тот, Кто Умер.

— Смерть… — Тан потряс головой. — Как Воплощение может умереть! — Он рассмеялся низким грудным смехом, полным безумной боли, затем глубоко, судорожно вздохнул и взял себя в руки. — Все же фантастические вещи порой случаются. Напоминает мне момент, когда я предстал перед Угритом Омбреем, самым ужасным представителем дома…

Он замолчал и задумчиво посмотрел на пустоту. Нахмурился. После долгой паузы демон обдумал оставшиеся варианты. Их было немного. Тан вытащил хронометр, установил резьбу на клуб «Нет Входа» и нажал на кнопку.

Высоко над ним на востоке, так высоко в небе, что ландшафт превратился в узор, Леди схватила Флейту за руки и принялась кружить с ней, Сестры визжали от радости и хохотали. Ярость смотрела на них, скрестив руки на груди, с довольным выражением на лице. Задачей Сестер было научить Скитальцев как следует умирать, прекрасно, но демон проклятия? Это было не просто прекрасно, это было настоящее чудо! В этот момент Сестры Радости были и впрямь невероятно рады.