В главах 2 и 3 мы увидели, что суверенитет остается важным, но его содержание меняется под влиянием транснациональных сил информации и глобализации. Суверенные государства всегда были в той или иной степени проницаемыми, но сегодня, как никогда ранее, мы не можем защитить свою родину, просто защищая свои границы. Как мы убедились после сентября 2001 г., единственным способом борьбы со многими транснациональными вторжениями является передовая оборона, включающая сотрудничество в области разведки и правоохранительной деятельности с другими странами за их границами и внутри наших. Правительства других стран зачастую обладают лучшими возможностями для выявления и ареста террористов. Их сотрудничество крайне важно, и его получение будет зависеть как от нашей жесткой, так и от мягкой силы.

Транснациональные отношения и множественная идентичность также подрывают нашу непроницаемость. Кто мы такие, определить сложнее, когда японские фирмы являются основными экспортерами из США, американские компании производят за рубежом больше, чем экспортируют, а среди неправительственных организаций и политических лидеров, добивавшихся заключения договора по минам, было много американцев, включая видных сенаторов. Смешанные коалиции пересекают границы, и цена их остановки будет запредельной с точки зрения наших основных демократических ценностей и гражданских свобод.

Некоторые суверенисты считают, что «Америка не обязана играть по правилам, по которым играют все остальные, потому что никто не может заставить ее играть по ним — кроме того, у нее есть свой собственный набор более важных правил». Но издержки высоки с точки зрения неприятия американского лидерства государствами, которые в противном случае прислушались бы к нашему мнению, а также с точки зрения нашей неспособности достичь всех наших целей в одиночку. Кроме того, американские корпорации уязвимы для реакции иностранных государств и НПО, и когда они пострадают, то будут требовать от правительства помощи на национальном уровне или на уровне штатов. Как заметил обозреватель Том Фридман, умные активисты говорят: «Хорошо, вы хотите поиграть в рынки? Давайте поиграем».

После того как компания Exxon поддержала идею администрации Буша об уничтожении Киотского протокола, активисты в Европе начали бойкот ее продукции. С другой стороны, компании Shell и BP вышли из лобби нефтяной промышленности, которое отвергало изменение климата. А американские корпорации направляют армии лоббистов в Брюссель и Женеву, где ЕС, ВТО и Международный союз электросвязи формируют новые глобальные правила по таким вопросам, как электронная торговля, интеллектуальная собственность, и технические стандарты. «Ни одно правительство, каким бы могущественным оно ни было, не может в одностороннем порядке навязать или обеспечить выполнение своей воли по этим вопросам. В них задействовано слишком много участников и интересов в слишком большом количестве стран, чтобы их можно было подчинить грубой гегемонистской силе». И когда наш отказ от сотрудничества выглядит узкокорыстным и высокомерным, мы лишаемся своей «мягкой силы». Последовательно одностороннее отношение к суверенитету окажется слишком дорогостоящим.

В то же время проблема демократической подотчетности многосторонних институтов, рассмотренная в главе 3, остается актуальной. Как отмечает юрист Каль Раустиала, «именно процесс многостороннего законотворчества, а не его содержание, в значительной степени создает напряженность в отношении демократии и суверенитета… Угрозы суверенитету и демократии от многостороннего сотрудничества невелики, но они реальны». Вместо того чтобы отвергать такие институты, как советуют суверенисты, Соединенные Штаты должны сделать несколько вещей, чтобы ответить на опасения по поводу дефицита демократии и повысить подотчетность и легитимность многосторонних институтов и сетей, обеспечивающих необходимое управление глобализмом.

Наиболее важным, пожалуй, является попытка создать такие многосторонние институты, которые сохраняли бы как можно больше пространства для функционирования внутренних демократических процессов. Реальная политическая задача состоит в том, чтобы сделать мир безопасным для процветания различных типов национальных экономик. Ответ на этот вопрос включает в себя многосторонние процедуры, скромные барьеры и правила игры, позволяющие странам вновь вводить ограничения, если отказ от них ставит под угрозу законные национальные цели. Здесь показательна ВТО. Несмотря на то, что процедуры разрешения споров в ВТО затрагивают внутренний суверенитет, как уже говорилось выше, страна может отреагировать на внутренние демократические процессы и отклонить решение, если она готова выплатить тщательно ограниченную компенсацию торговым партнерам, пострадавшим от ее действий. А если страна все же нарушает свои торговые соглашения, процедура ограничивает спираль ответных мер, которая так разрушительно действовала на мировую экономику в 1930-е годы. В определенном смысле эта процедура подобна предохранителю в электрической системе дома — лучше, чтобы предохранитель перегорел, чем дом сгорел. Опасность, однако, заключается в том, что наши правительства будут легализовывать, а не вести переговоры по слишком многим торговым спорам, и в конечном итоге перегрузить институт, который, вопреки доводам протестующих, оставляет место для внутренних демократических процессов.

Кроме того, улучшение подотчетности может начаться внутри демократических стран. Если американский народ считает, что экологические стандарты не учитываются должным образом на встречах ВТО в Женеве, мы можем оказать давление на наше правительство, чтобы включить в состав делегаций представителей EPA. Конгресс может проводить слушания до или после заседаний, а законодатели могут сами стать членами национальных делегаций в различных организациях.

Кроме того, американцы должны понимать, что демократическая подотчетность может быть весьма опосредованной. Даже в хорошо функционирующих демократических государствах подотчетность обеспечивается множеством способов, а не только голосованием. Например, в США Верховный суд и Федеральная резервная система реагируют на выборы лишь опосредованно, через длинную цепочку делегирования полномочий. Профессиональные нормы и стандарты также помогают обеспечить подотчетность судей и банкиров. Сотрудники МВФ и Всемирного банка подотчетны исполнительным директорам, которые подотчетны правительствам. В принципе, нет никаких оснований считать, что косвенная подотчетность несовместима с демократией или что к международным институтам должны предъявляться более высокие требования, чем к национальным.

Повышение прозрачности, т. е. сокращение секретности процедур, необходимо для того, чтобы международные институты были подотчетны. Помимо голосования, люди в демократических странах общаются и обсуждают проблемы с помощью различных средств — от писем и опросов до акций протеста. Группы интересов и свободная пресса играют важную роль в обеспечении прозрачности нашей внутренней демократической политики. Мы называем прессу важнейшей четвертой ветвью власти, и эту роль пресса и НПО могут играть и на международном уровне. НПО являются самоизбранными, а не демократически избранными, но они могут играть позитивную роль в повышении прозрачности. Они заслуживают права голоса, но не права голоса. Для того чтобы они могли выполнять эту роль, им необходимо предоставлять информацию и вовлекать их в диалог с институтами. В некоторых случаях, таких как судебные процедуры или рыночные интервенции, нереально предоставить информацию заранее, но впоследствии можно предоставлять отчеты и обоснования решений для комментариев и критики, как это делают ФРС и Верховный суд в нашей внутренней политике.

Частный сектор