Феррик сглатывает, возвращая свое самообладание.

– Она ударилась головой и оказалась в воде уже без сознания. Но с ней все в порядке, никаких травм. И со мной тоже все хорошо. Немного устал, но жить буду, – он улыбается, прищурив глаза.

Я сжимаю его плечи.

– Спасибо, Феррик. Я знаю, что у меня были серьезные травмы. И я знаю, что их было сложно исцелить, особенно после спасения Ватеи и убийства Луски.

Феррик хмурит брови и отводит глаза.

– Насчет Луски… мы отрубили еще несколько щупалец, просто на всякий случай, но ведь это легендарное создание, и мы с Бастианом решили, что убивать его будет неправильно. Ожерелье скоро упадет с его туши, оно вернется в море и, я надеюсь, мы никогда его больше не увидим.

Я сжимаю губы. Это решение кажется благородным, но я бы так не поступила. Да, Луска – это не только легенда, но еще и серьезная угроза. Если бы я не потеряла контроль над своим телом – чудовище было бы мертво.

Но я сомневаюсь, что после такого разгромного поражения оно решится напасть на еще один корабль.

Только оказавшись на палубе, я понимаю, насколько омрачилось небо. Мы на востоке от Кероста и направляемся на самый южный остров Визидии, скрытый в холодном густом тумане, который проникает мне под кожу. Воды на горизонте потемнели и стали зелеными вместо привычных голубых, а волны яростно пенятся, ударяясь о борт корабля. «Смертная Казнь» держится с прежней уверенностью, но это не спасает от жестоких течений, которые пытаются вынудить ее повернуть назад.

Вокруг не видно ни одного дельфина, а в небе не кричат чайки. Еще в детстве я слышала истории о редких рыбах, населяющих эти воды, но море выглядит темным и зараженным. Мне кажется, что если я опущу руки в воду, то моя плоть просто растворится в мутном зеленом течении.

Здесь нет жизни. Мир неподвижен и молчалив.

Я замечаю Бастиана на вантах. Он висит довольно высоко, возле парусов, пытаясь починить то, что уничтожило чудовище. Пират ловит мой взгляд и наклоняет голову, словно ждет, что я задам вопрос, которого у меня нет. Я быстро отвожу глаза в другую сторону.

– Посмотрите, кто наконец проснулся! – Ватея машет мне рукой, и возле ее глаз собираются довольные морщинки. Она одета в мою новую одежду, и, хотя все вещи ей к лицу, это выглядит неестественно. Ткань словно душит ее, сковывая каждое движение.

Во мне вспыхивает чувство вины. Я должна была приложить больше усилий, чтобы она не упала в воду. Я должна была ее спасти.

– Я слышала, ты стала главной звездой представления, – говорит Ватея. Я и забыла, насколько у нее мягкий и приятный голос, прекрасный, как музыка. Она подходит ближе и целует меня в щеку.

Мое горло немеет, и я стараюсь вспомнить, как дышать. Я думала, что дыхание – это естественный инстинкт, но это было до того, как меня поцеловала русалка.

Кожа Феррика, стоящего рядом со мной, снова его предает. Его лицо заливается краской.

– На самом деле тебя спас Феррик, – говорю я, наблюдая за тем, как игривое выражение лица русалки сменяется удивлением. Она поворачивается к нему. Никто ей не сказал.

Румянец Феррика становится еще ярче.

– Это правда? – спрашивает Ватея.

Феррик поднимает руки и пытается избежать прямого ответа на вопрос.

– Это ерунда, – заикаясь выдавливает он. – Я просто хотел убедиться, что ты в порядке, ведь теперь… ты – часть команды, – бедняга прочищает горло, но снова начинает задыхаться, когда Ватея поднимается на носочки и тоже целует его в щеку.

Феррик выглядит так, словно ему нужна медицинская помощь. Он бросает виноватый взгляд в мою сторону, я лишь улыбаюсь в ответ.

Когда Бастиан наконец подходит к нам, его кожа блестит от пота после утренней работы, а его темные волосы растрепаны от ветра. Я быстро отвожу взгляд, чувствуя, как горят мои щеки.

– Рад видеть, что вы все в приподнятом настроении, – говорит он, бегло оглядывая Феррика. – Но нам пора поговорить про Зудо.

– О чем еще говорить? – Ватея скучающе изучает свои ногти. – Мы уже поняли план. Приплыть, убить человека и уплыть.

Челюсть Бастиана еле заметно дергается.

– Мы никогда не обговаривали, что будем делать после прибытия. На острове может быть опасно. Твои чары работают, только когда ты находишься в воде, верно? И что ты будешь делать, если воды не окажется поблизости?

Она отвлекается от своих ногтей, и на ее лице появляется опасный прищур.

– Я хочу поговорить об оружии, – поспешно говорит Бастиан, прежде чем Ватея оторвет ему язык. – У меня есть меч, у Аморы – кинжал. Феррик, твоя рапира все еще при тебе?

Рыжеволосый юноша кивает в ответ.

– Отлично, – продолжает Бастиан. – Осталось найти что-нибудь для тебя, Ватея. Ты когда-нибудь пользовалась оружием?

– Разве что обломками кораллов.

По насупленному лицу Бастиана очевидно, что он имел в виду совсем другое. Прежде чем он успевает открыть рот, я достаю свой кинжал и протягиваю его Ватее. Она смотрит на него сверху вниз, а затем переводит взгляд на меня.

– Возьми его, – я кладу клинок в ее ладонь. – На время, пока мы не выберемся с Зудо.

Бастиан драматично вздыхает.

– И как это поможет решить проблему? Теперь у тебя нет оружия, Амора.

– У меня есть идея, – говорю я. – Отведи меня в свою каюту, и я покажу, что имею в виду.

Он поднимает бровь.

– Ну-ну, принцесса. К чему такая прямолинейность? Если ты хочешь составить мне компанию в капитанской каюте, тебе нужно всего лишь намекнуть.

Феррик качает головой и отворачивается в другую сторону.

Проигнорировав этот жест неодобрения, я хватаю Бастиана за плечо и закатываю глаза.

– Просто иди за мной.

В этот раз он начинает смеяться, и я не могу сдержать дрожь, которая целиком охватывает все мое тело. Бастиан делает глубокий поклон и протягивает руку.

– Веди.

* * *

Когда я раскрываю Бастиану свои намерения насчет отравленного крюка Луски, он начинает утверждать, будто обладает особыми познаниями в изготовлении оружия. Но судя по тому, как он нависает надо мной с выражением блаженного любопытства, не предлагая ни одного дельного совета, это была ложь. Он здесь ради представления.

Обычно я предпочитаю работать в одиночестве. В том, чтобы вкладывать все свое внимание и вдохновение в создание предмета, есть что-то удовлетворяющее. Это похоже на магию. Чтобы сотворить нечто прекрасное, требуется полное сосредоточение и кусочек души создателя.

И все же это уже второй раз, когда Бастиан провел меня, чтобы посмотреть, как я работаю. Единственная причина, по которой я позволяю ему остаться, – это приятное волнение, вызванное его присутствием. Кроме того, мне нравится слышать довольные гортанные звуки, которые он издает каждый раз, когда я делаю что-то особенно изобретательное.