Под моим чулком и тонким слоем парусины лежит проклятое ожерелье, которое я украла с Морната. Я постоянно держала его при себе, соблюдая все меры предосторожности.

Если оно коснется моей кожи – у нас не останется шансов на спасение. Но если я смогу нацепить его на Луску…

Одно из щупалец все-таки находит меня. Оно сбивает меня с ног, и я начинаю соскальзывать со спины чудовища. В последний момент я хватаюсь за кинжал, все еще воткнутый в плоть Луски, и повисаю на рукояти. От воплей зверя у меня начинает звенеть в ушах.

Бастиан наклоняется над противоположным бортом корабля, помогая Феррику и Ватее подняться по лестнице. Пират повернулся спиной к Луске, а значит, он верит, что я справлюсь с этим самостоятельно. Я не могу подвести этих троих.

Я сжимаю голенище сапога между зубов, чтобы использовать обе руки и снова забраться на спину чудовища. Впервые с тех пор, как начался бой, я рада, что зверь такой огромный. Я остаюсь на четвереньках и сжимаю рукоять своего кинжала, пока мне не удается удержать равновесие на скользкой коже. Луска сопротивляется, размахивая своими щупальцами. Один из его крючковатых шипов ударяет меня по спине, пронзая кожу. Я кричу от жгучей боли, и мир перед глазами начинает темнеть.

Но я не позволю чудовищу победить. Луска готовит к атаке очередное щупальце, и я выдергиваю кинжал из его плоти. Поднявшись на ноги, я снова беру сапог в подрагивающие руки и пытаюсь собраться с силами.

Что-то сдавливает мою грудь, и каждый вздох наполняет мои легкие огнем. Яд. Острые наконечники на щупальцах Луски отравлены ядом. Мои руки больше мне не принадлежат. Они кажутся призрачными и чужими. Я вижу, как они держат сапог, но при этом словно отданы кому-то другому.

На меня льется вода, и я смотрю вверх сквозь пелену, застилающую мои глаза. Луска поднял все свои щупальца, приготовившись ударить в собственную спину. В меня.

Мои руки трясутся, но я крепко сжимаю свой сапог, и, хотя все перед глазами плывет и темнеет, я трясу головой, отгоняя туман, и жду нужного момента. У меня есть только один шанс.

Я жду, пока Луска не начинает реветь, приготовившись нанести удар со всей силы.

Я жду, пока одно из щупалец снова не ударяет меня в спину, а другое почти врезается в лицо. За мгновение до удара, я сжимаю зубы, сдерживая боль, и поднимаю руки. Щупальце попадает прямо в мой сапог.

У Луски нет времени на отступление. Коснувшись ожерелья, зверь тут же замирает. Он поднимает все щупальца над моей головой, и я ползу назад, пока с его неподвижных конечностей на меня стекает соленая вода.

Мое тело сотрясают такие сильные судороги, что я почти падаю на колени. Собрав остатки сил, я удерживаю равновесие, с трудом передвигая ноги. Каждый шаг отдается болью, но я продолжаю идти по неподвижной спине чудовища, направляясь к кончику одного из щупалец.

Ожерелье совершенно обездвижило чудовище. Зверь не может кричать, пока я режу его щупальце, но я наслаждаюсь процессом, зная, что он чувствует каждый сантиметр моего клинка. Его плоть слишком плотная, и, чтобы отрезать от нее кусок, нужно гораздо больше сил, чем у меня осталось.

Но у меня нет выбора. Чтобы устоять на ногах, я впиваюсь в щупальце ногтями, рука с кинжалом методично прорезает толстую кожу. Яд, распространяющийся по моему телу, затрудняет дыхание, и я понимаю, что у меня осталось совсем мало времени. Закончив резать щупальце, я отрываю его от остальной плоти, и черная кровь заливает мои руки.

В крови Луски скрыта сила. Пульсирующая, яростная и удивительная. Это легендарная мощь, которой я прежде не знала. Я остановила чудовище, но не могу позволить ему оставаться здесь до тех пор, пока кто-нибудь его не найдет. Мне нужно попасть на корабль вместе с отрезанным щупальцем и предать его огню. Мне нужно убить Луску своей магией.

Мне нужно обратно на «Смертную Казнь».

Мне нужно…

Я больше не могу удерживать равновесие. Мои ноги соскальзывают со спины чудовища, и я прижимаю к себе отрезанное щупальце, словно оно может меня спасти. Красные немигающие глаза смотрят, как я падаю вниз.

Мое тело отказывается слушаться, когда я тянусь за своим кинжалом, чтобы снова воткнуть его в плоть зверя и замедлить падение. Но мои руки не выпускают щупальце.

Я зажмуриваюсь, и море поглощает меня целиком. Вода заполняет мои легкие, и я задыхаюсь тем, что люблю больше всего. Морем. Оно станет моей могилой.

Я просыпаюсь в теплой комнате. Лунный свет проникает сквозь приоткрытые бархатные занавески, а на столе из красного дерева горит тусклая масляная лампа.

Мое тело утопает в мягком матрасе, который так и манит меня поспать еще немного. Я не против спать в подвесной койке, но теперь, когда я снова вспомнила, как ощущается удобная кровать, мне хочется поплотнее завернуться в роскошное темно-синее одеяло и никогда из него не вылезать. Я так истощена, что могла бы проспать еще неделю.

Стены и потолки покрыты картами и атласами. В полутьме можно разглядеть стену, возле которой висит одежда, рассортированная по видам и цветам. Плащи и пальто в одной стороне, а льняные рубашки – в другой. Невероятное количество мужской обуви выстроено на полу несколькими рядами.

Бастиан сидит в кресле, склонившись над столом. На нем надеты лишь тонкая черная рубашка и свободные штаны: за все время нашего путешествия это самый простой наряд, в котором я его видела. Я рассматриваю очертания его рук и плеч, пока он изучает что-то, лежащее на столе. Только теперь я замечаю, насколько у него широкая и мускулистая спина. По тому, как быстро он поднимает паруса и снимает корабль с якоря, мне стоило бы догадаться, что он силен.

Но я и не подозревала, что мне так понравится сочетание черной рубашки и его смуглой кожи. А еще мне и в голову не приходило, что я когда-нибудь буду пытаться представить, каково ощущать его спину и плечи под моими ладонями.

Бастиан со вздохом отодвигается от стола. Перед ним лежит щупальце Луски. Я вспоминаю, что хотела доставить его на корабль, но так и не смогла этого сделать. Как мы с щупальцем попали сюда?

Он оборачивается и вздрагивает от неожиданности, поймав на себе мой внимательный взгляд.

– Ты проснулась, – он изучает мое лицо. – Как ты себя чувствуешь? Прости насчет твоей одежды. Ватея тебя переодела. Понимаешь, Феррику нужно было посмотреть, насколько глубока твоя рана.

Я знаю, что чудовище ударило меня, но я не помню, чтобы рана была глубокой. В конце концов, я не видела никакой крови. Я помню лишь щупальца, воду и полное онемение.

Впервые опустив глаза, я наконец замечаю, с каким трудом мне дается каждое движение.

– Осторожно! – Бастиан садится на край кровати. – Феррику удалось стабилизировать твое состояние, но нам пришлось пустить тебе кровь, чтобы избавиться от яда. Даже целитель с Сантоса не может вернуть потерянную кровь, – его тело напряжено, а между нахмуренных бровей образовались морщинки, которые старят его лет на десять. От одного взгляда на них у меня голова идет кругом. Я пытаюсь заговорить, но слова обжигают мне горло.