Телефон выскользнул из его рук и неторопливо поплыл по комнате. «Да уж, высший пилотаж», – с досадой подумал Дэн.

Бритва долго не желала слушаться, но к концу дня летала, как птица.

Воодушевленный, Дэн всецело отдался тренировке и под конец загнал злополучную штуковину в камин: та печально махнула напоследок хвостом с вилкой, и спустя миг оттуда вырвался столб пламени и взорвался красочным волшебным фейерверком. Распространяя зловоние плавленой пластмассы, дымящаяся бритва выстрелила из огня в потолок, в окно, в картину – и загремела прямо Дэну под ноги.

– Аут, – изрек Лисанский с насмешливой улыбкой.

– Можно подумать, твой мобильник теперь заработает. После всего, что ты с ним вытворял, ты обязан на нем жениться.

– Проще закопать, чтобы Ева не увидела.

– Давай устроим похороны, – предложил Дэн, нахмурившись от укола совести. – В заброшенной столовой есть деревянная кадка с деревцем лимона, которое засохло лет двести назад. А в ней земля. Хватит на несколько могилок. Наденем траур, почтим минутой молчания…

– Что-то меня в последнее время стал напрягать твой кладбищенский юмор, – заметил Лисанский. И снова запустил телефон в эффектный полет.

На том разговор и закончился.

Вечером, в половине двенадцатого, появилась Ева и застала их за распитием шоколадного коньяка. Или это был шоколадный ром? В общем, редкостная дрянь со вкусом шоколада, легким оттенком вишенки и полтинником градусов, обнаруженная в металлической фляжке без опознавательных знаков, которую принесла Ева и в которую никто до сего момента не удосужился заглянуть. То ли фляжка была литровой, то ли цедили в час по чайной ложке, а то ли напрочь позабыли, что пятьдесят градусов наперстками не пьют, но к моменту, как дверь открылась и в гостиную вошла Ева, оба – и Дэн, и Лис – находились уже на грани запевания душещипательной застольной песни.

– Мальчики? – она застыла на пороге.

– О! – воскликнул Лисанский, завладевая фляжкой. – За Еву!

– За нее были первые тринадцать тостов, – заметил Дэн слегка заплетающимся языком, наблюдая за тем, как дернулся кадык на шее Лиса.

– Ничего, будет четырнадцать.

– Вы напились, – констатировала девушка, стягивая с плеч насквозь промокший плащ. Блузка под ним неожиданно тоже оказалась промокшей, и два мутных взгляда моментально прояснились, прикипев к соблазнительно обтянутой мокрой тканью груди.

Белья Ева не признавала…

– Кстати, она пришла, – констатировал Дэн, взглянув на Лисанского многозначительно.

– Значит, не зря ждали, – тот сглотнул и кашлянул.

– Я нашла особняк, – сообщила Ева, расчесывая растопыренными пальцами влажные светлые волосы, которые завились от влажности и рассыпались по спине до пояса. – Но вам об этом сейчас лучше не рассказывать, верно? Завтра все равно ничего не вспомните.

– Я вспомню, – поклялся Дэн. – Я вообще не пьян.

– А я уже протрезвел, – пробормотал Лисанский. Его взгляд так и тянулся к прозрачной блузке.

Дэн украдкой показал ему кулак.

– Ладно. Вот книги, которые ты просил, Игорь.

Девушка встряхнула плащ, нащупала карман и вынула из него пару книг: одну тонкую, большого формата, в жестком переплете из серебра, инкрустированном драгоценными камнями, другую поменьше, потолще и попроще, но, сразу видно, ценнее, чем предыдущая. Странички у нее, как Дэн потом разглядел, были тоненькими, пожелтевшими и почти прозрачными, точно насквозь промасленными, и на них красовался рукописный текст.

– Ты чудо! – воскликнул Лисанский, принимая книги из рук Евы, словно величайшее сокровище.

– Надеюсь, поможет, – улыбнулась девушка И ловким движением выдернула фляжку из его ладони.

– Эй! – запротестовал Лис, но быстро притих и сомлел, потому что Ева, стоя над ним, запрокинула голову и сделала пару долгих, жадных глотков. Ее блузка задралась, обнажив живот.

– Точно. Протрезвел, – с сожалением вздохнул Лисанский.

– Гадость, – сказала Ева, вытирая рот ладонью. – Никогда не думала, что попробую. Это отцовская фляжка. Папа обожает шоколадный ром с вишней. Я подумала, нужно будет сделать фотографию, чтобы сравнить надписи в лаборатории вот с этим, – она вытащила из кармана стопку снимков. И фотоаппарат.

– Матвеев, – догадался Дэн. – Ты подкупила Матвеева?

– Я обещала ему сообщить о начале операции по поимке воскресшего черного мага, – Ева пожала плечами. – Он изъявил желание участвовать. Целая команда подбирается.

– Отлично, – Дэн принялся перелистывать снимки. – Это из складского подвала.

– Матвеев, я так понимаю, это тот недоумок, который сопровождал тебя в Вентспилсе? – уточнил Лисанский, по-прежнему любуясь девушкой и ничуть не скрывая своего восхищения.

– Ну, – буркнул Дэн. – А почему недоумок?

– Кто бы еще вел себя настолько глупо? И поверил в воскресших магов?

– Лично я склоняюсь к мысли, что этот маг действительно собирался провести обряд переселения души, – сказала Ева. – Или уже совершил. Денис говорил о пропавших детях, их было трое. Одного удалось спасти. Второго нашли мертвым незадолго до этого – вот и объяснение, откуда у Ильи Ромеля взялись магические способности: его тело было занято чужой душой. А где третий, до сих пор неизвестно. Значит, у мага могло быть наготове еще одно тело, и он вполне может воскреснуть.

– Логично, – кивнул Дэн, не отрываясь от снимков. Уж лучше было смотреть на руны, чем на то, каким взглядом Лисанский ласкал Еву.

– Неизвестно только, как он теперь выглядит, чье тело занял.

– Ну почему же. Выглядит как пятилетний ребенок, у Матвеева должны быть фотографии.

– Я еще даже не приступал к расшифровке символов, а вы уже провернули целую операцию по поимке дохлого черного мага! – не выдержал Лисанский. – Эти надписи могут быть чем угодно! Что, скажете, Мефисто тоже собирался соорудить парочку запасных тел? Если так, он бы сейчас не шарахался по дому в кандалах и не проходил сквозь стены.

– Он мог не успеть, – возразила Ева.

– Все. Прекращайте гадать на кофейной гуще. Завтра с утра начнем работать. – Лисанский устало поднялся. Покачнулся. Девушка заботливо подхватила его под руку.

У Дэна упало настроение. Осторожно выбравшись из кресла, он отправился к себе в комнату. Сзади долетел звонкий смех Евы, но Дэн предпочел не оглядываться. Ему хватило и откровенных взглядов Лисанского, чтобы догадаться, чем могут завершиться посиделки у камина.