Альберт Клоистер пришел в себя. Он обернулся к другу и спросил:

— Ты не знаешь «Гигантский кодекс»? Ты никогда не слышал о нем?

— Нет, никогда.

— Этот труд был занесен в индекс дьявольских книг. Его создал один богемский монах, который умер замурованным в стену. Говорят, он потратил на это всего одну ночь и ему помог сам дьявол. Эта Библия на латыни, кроме того, включает «Чешскую хронику» и книги Галено, Иосифа Флавия и святого Исидора Севильского. Оригинал книги почти метр в высоту, с роскошными гравюрами. В Швеции, где хранилось самое большое собрание запрещенных книг Европы, ее считали украшением коллекции.

— Богемия, Севилья, Швеция… Я ничего не понимаю!

— Прости, я так взбудоражен, что мои мысли скачут галопом. Книга оказалась в Швеции в семнадцатом веке, и она до сих пор там. До этого ею владел Рудольф II, известный поклонник оккультизма, который, как считают, хранил ее в своем замке в Праге. Но самое страшное то, что, согласно легенде, между ее страницами появляется образ самого дьявола…

Альберт Клоистер прервал объяснение. В это мгновение он ясно осознал значение находки. «Гигантский кодекс» был не просто книгой, а проклятой Библией, созданной дьяволом.

И тут его осенило: «Доклад об аудиенции, данной в Риме Его Святейшеством Папой Павлом V и кардиналами посланнику японцев» издан в 1616 году. 616 — число зверя, истинное число Князя Тьмы из Апокалипсиса. И более того: именно Папа Павел V в 1614 году учредил Римский ритуал[20], процедуру изгнания дьявола. Однако этот ритуал был опробован на практике лишь через два года, в 1616-м. Заключение, к которому пришел иезуит, одновременно восхитило и ужаснуло его. Подозрения превратились в факты: существо, говорившее с ним с помощью психофонии в подземелье бывшей католической церкви, под зданием «Венданге» в Бостоне, не кто иной, как сам дьявол.

Клоистер понял, что дьявол снова обманул его, заставив пересечь Атлантический океан. Но этот обман выводил его на извилистую тропу к истине, что само по себе немало. Все фрагменты головоломки — не только те, которые он обнаружил в Испании, в Национальной библиотеке, но и другие, — складывались в целую картину: гостиница «Венданге» находилась на Дартмут-стрит, 160; там случился самый ужасный в истории Бостона пожар, в котором погибли девять человек. Огонь загорелся на шестнадцатый день шестого месяца, то есть — 6.16. Единственное, что до сих пор оставалось неясным, так это число, написанное кровью на алтаре подземелья, — 109. Оно никак не связано с дьяволом. Или все же связано?

Клоистер достал записную книжку и написал число 109 еврейскими, греческими и римскими цифрами. Он вглядывался в них некоторое время, но ни одна из трех цифр не сообщила ему ничего конкретного. До тех пор, пока он не догадался сделать то, что до сих пор не приходило ему в голову. Сесилио Грасиа стоял не шелохнувшись, будто боялся вспугнуть мысли Клоистера.

— Боже правый! — прошептал священник.

— Да что с тобой? — обеспокоенно спросил Сесилио.

Он знал, что Альберт Клоистер исследует сверхъестественные явления, тайны, загадки, покрытые мраком времен. И подобное поведение иезуита не предвещало ничего хорошего.

Если записать 109 римскими цифрами, то получалось CIX. Справа налево оно читалось как XIC, что в данной системе счета не значило ровным счетом ничего. Но в греческом исчислении….

— Хи, йота, сигма, XIC — 616!

Не лишенный чувства юмора Князь Лжи загадал Альберту шараду, которую он только что разгадал. Он вспомнил перевернутую арамейскую фразу, которую выкрикнул Дэниел во время обряда. Это был тот же трюк. Плотное облако заволокло разум священника. Скопившаяся усталость разом навалилась на него. Клоистер склонил голову и коснулся лбом стола.

— Что ты сказал, Альберт? Ради бога, объясни мне, что с тобой происходит!

— Нет, я не могу ничего тебе рассказать. Тебе лучше не знать, поверь мне. Ты должен мне доверять. Я надеюсь, ты не обидишься. Мне очень жаль. Мне действительно очень жаль. Прощай.

Еще до того, как Грасиа открыл рот, чтобы ответить, священник взял свои вещи и поспешил к выходу. Он не стал дожидаться лифта, спустился по лестнице и вышел через служебную дверь. Грасиа едва поспевал за ним. Альберт прошел сквозь металлоискатель, поймав пристальный взгляд охранника, и лишь сейчас обернулся к другу:

— Мне очень жаль, Сесилио.

— Мне тоже, — ответил тот.

Но Альберт его уже не слышал. За ним бесшумно захлопнулась дверь из пуленепробиваемого стекла.

Фишерс-Айленд

Ничто не нарушало тишины безоблачной ночи. Только двигатель внедорожника Максвелла, да и тот вскоре замолк. Выйдя из машины, писатель зашагал к дому, насвистывая навязчивый детский мотивчик, который обычно служит прелюдией к появлению главного героя. Максвелл написал целую кучу рассказов. Родители обожали его. А он обожал их детей. Максвелл обожал всех детей мира. О да, еще как обожал… Его вельветовые брюки вздыбились от эрекции. Он сгорал от нетерпения войти в дом и немного поразвлечься с игрушками, спрятанными в подвале, и поэтому ускорил шаг. Подойдя ближе, Максвелл оцепенел. Дверь в подвал была распахнута. Кто-то выбил замок. На его месте зияла черная дыра. Писатель почувствовал, как гнев выжигал его изнутри.

— Кто?! Кто?!

Тишина. Блаженная улыбка медленно сползала с лица, на лбу вздувалась синяя вена, в уголках губ скапливалась слюна. Безумные глаза шарили вокруг и готовы были выскочить из орбит. Не зажигая свет, Максвелл ринулся в подвал, кубарем скатился с последних ступенек и уже внизу дернул шнур торшера.

— Не-е-е-е-ет!

Нечеловеческий вопль вырвался из груди писателя. Кто-то осквернил его храм. Кто-то украл его любимую игрушку. Максвелл поднялся на первый этаж. В воздухе витал странный, едва уловимый запах. Запах женских духов. Писатель поднял глаза вверх и крикнул:

— Шлюха!

Он пересек кухню и взбежал по лестнице на второй этаж, с разбегу впечатавшись в железный косяк. Нос Максвелла с мерзким скрипом свернулся набок, кровь залила лицо. Не чувствуя боли, он добежал до спальни. Дверь в комнату была распахнута. Максвелл задержался на пороге. В руке тускло блеснуло лезвие ножа. Каждая клетка его существа дрожала от ненависти. Он сплюнул кровавую слюну и повторил гнусавым голосом:

— Шлюха…

На кровати сидела женщина. Та самая приезжая, с которой он разговаривал в супермаркете. На ее лице не дрогнул ни один мускул. Она шептала песню «Роза» Бетт Мидлер, прижимая к себе худое тело подростка в одежке пятилетнего ребенка.

— Мы ждали тебя, — сказала Одри.

Максвелл бросился на нее со свирепым криком. Два ножа с ужасным хрустом вонзились в тела, разрывая плоть и ломая кости. Мальчик сидел на кровати и не двинулся с места. Он молча созерцал кровавую сцену. Ни слова, ни стона, ни вопля о помощи не вырвалось из его рта. Энтони Максвелл позаботился об этом.