Ведьмак обернулся, вглядываясь в невысокого коренастого волка, гоняющегося по поляне за девкой.

— Этот? Ну какой же он праведник, посмотри на него. Он уже мертв — и седмицы не протянет. Таким сиянием лишь Смерть помечает. Никто ему не поможет, ни волхв, ни колдун. Его душу уже призвали в Сваргу, а вот каким будет его конец, лишь одним Богам известно.

Ледея вмиг погрустнела, разглядывая обреченного парня, весело несущего на руках хохочущую девицу. Напряжение, созданное волками в начале игрища, спало, и запуганные полянки теперь уже радостно предавались похоти. Лишь белокурая девица, попавшая в немилость к Вандалу, не имела выбора. Подливая масла в огонь, колдун нашептывал наговоры, подзадоривая развлекающихся с ней парней. Ледея, будто вспомнив о чем-то, взглянула на Ярослава, сидящего у костра. Яркое красное свечение окутывало его с ног до головы. Бесстрастно наблюдая за происходящим, медведич не выказывал на своем лице никаких эмоций. Ледея тихонько коснулась руки ведьмака, прошептав:

— Стоян, посмотри на Ярослава.

Ведьмак обернулся, мельком взглянув на молодого медведича.

— И что?

— Он будто в огне пылает, сплошным ярким пламенем окутан. Что это?

Ведьмак вздохнул, недовольно нахмурив брови.

— Сила в нем накапливается. Покуда ты его заклятьем не спеленала, все иначе было. Изменился парень, сильно изменился с тех пор. Думаю, к решающей битве не найдется в Асгарде равного ему воина.

Ведьмак поднял голову к небу, задумчиво наблюдая за неторопливым движением ночных светил. Скоро, очень скоро луны сойдутся вместе, отмечая роковой час. Стоян обнял любимую, и они молча покинули поляну. Вандал, взглянув вслед удаляющемуся брату, раздосадованно махнул рукой и обвел поляну глазами в поисках развлечений.

Веселье волков шло на убыль. Медовуха лилась рекой, одурманивая своей хмельной сладостью, страсти поутихли, уступая место усталости. Ярослав поднялся, собираясь покинуть надоевшее ему игрище. Подойдя к кадке, он окунулся с головой в воду, пытаясь прогнать дремоту. Отфыркиваясь, медведич замер, завороженно глядя в подернутое рябью отражение. На ночном небосводе, словно обнявшись, сливались друг с другом две луны. Вдруг из рощи донесся тоскливый звериный вой, заставивший содрогнуться от неожиданности всех собравшихся на игрище. Люди замолчали, дружно подняв глаза к небосводу. Их немигающие взгляды замерли, покоряясь могучему заклятию Стояна. Вандал спешно забубнил защитные наговоры, пытаясь поскорее покинуть поляну. Грязно бранясь на Стояна, обдираясь в кровь, он метнулся в колючий кустарник, скрываясь от лунного света.

— Игрища ему подавай! Безумец! Мог бы и предупредить по-братски. А, чтоб тебя! — колючая ветка ударила его по лицу, оставляя глубокие царапины.

Ледея, испуганно втянув голову в плечи, наблюдала за происходящим. Стоян, яростно вздымая к ночному небу руки, заговорил на древнем языке Нави. Произносимые им слова вырывались из груди словно рокот водопада. Его обращение к Моране становилось все яростней и громче. Слова стали сливаться в неразделимый поток, покуда не превратились в непрерывный дикий вой. Вековые деревья застонали, вздрогнув от его ворожбы, и стали ронять наземь вмиг пожелтевшие листья. Огромный поток Силы, собранный им на игрище, закружился водоворотом над его головой, привлекая к себе внимание Великой Богини.

Замершие на поляне люди не отводили взглядов от лун. Незаметно опутав их сетями, ведьмак, погружаясь в сознание каждого, заставлял их вместе с ним взывать к Матери. Яростный смерч над его головой достиг гигантских размеров и жадно потянулся своим жерлом к лунам. Ледея зажмурилась, спасая взор от нестерпимого алого свечения. Вдруг все звуки стихли, и лес погрузился в мертвую тишину. Словно шипение гигантской змеи разнеслось по лесу, заставляя стынуть в жилах кровь:

— Как посмел ты тревожить меня!

Ледея открыла глаза, испуганно озираясь вокруг. Безумный поток Силы, брошенный ведьмаком к лунам, смиренно замер, услужливо изгибаясь ступенями под Ее божественной поступью. Морана неторопливо спускалась по огненной лестнице, жадно разглядывая своим всепроникающим черным взором замерших на поляне людей. Ее длинная накидка, сотканная из тончайших нитей мрака, расходилась на ветру, оголяя стройные белые ноги Богини. Ледея, будучи на шабаше в беспамятстве, впервые увидела Морану во всей ее красе.

Ведьмак преклонил колено, смиренно встречая рассерженную Мать. Опасно тревожить Богов, когда они отдыхают. Последовав его примеру, Ледея также упала ниц перед Богиней.

— Прости, о Великая, что потревожил твой покой. Нужда заставила воззвать к тебе о помощи, — голос ведьмака был тверд, и Морана вздернула бровь, впервые на его памяти выказав удивление.

— Снова я слышу в твоем голосе ярость и непокорность! Осторожней, сын, не рассерди меня!

Ведьмак вздохнул обреченно и, гордо расправив плечи, поднялся на ноги. Морана расхохоталась, и от этого хохота завороженные на поляне люди один за другим падали без чувств. Разорванные нити заклятия поспешно возвращались к ведьмаку, словно бежавшие с поля боя воины. Морана замолчала, надменно разглядывая сына с ног до головы. Ноги Стояна дрогнули, будто на плечи легла непосильная ноша. Подрагивая от напряжения, он заговорил, и каждое слово давалось ему с трудом:

— Помоги мне, Великая Мать. Скоро, очень скоро твои павшие дети и мои братья будут отомщены. В этот раз я не допущу ошибки, я стал мудрей, сильней, я стал осторожней.

Напряжение, возложенное на его плечи Богиней, стало спадать. Облегченно вздохнув, ведьмак продолжил свою речь, но замер на полуслове прерванный Мораной.

— И ты хочешь иметь сына. Если я позволю! А иначе ты… Иначе что?

Ведьмак молчал. Глупо было удивляться ее проницательности, Боги все знают, все ведают. Теперь он лишь ждал ее ответа, либо наказания за непокорность.

Богиня вновь взглянула на поляну, разглядывая лежащих в беспамятстве людей. Вдруг один из них шевельнулся, приходя в себя и беспокойно озираясь вокруг. Морана улыбнулась его беспомощности и поманила пальцем, словно нашалившего ребенка. Пошатываясь, парень неуверенно двинулся в их сторону, спотыкаясь о лежащие тела. Сонно протирая мутные глаза, он безуспешно пытался разглядеть происходящее. Ледея удивленно смотрела на него — это был тот самый весельчак, ауру которого пометила Смерть. Морана тревожно взглянула на небосвод, недовольно нахмурившись. Луны нехотя расставались, прощально касаясь друг друга. Богиня обернулась к Стояну, нетерпеливо прошипев:

— Говори, сын, не заставляй меня ждать!

Ведьмак улыбнулся, поглядывая на звездное небо, и развел руками.

— Торопишься, Мать? Мне нечего добавить. Великая, ты сама все знаешь. Дай мне то, о чем я прошу!

Морана молча повернулась к нему спиной, поспешно уходя по лунному пути в свои чертоги. Холодный ветер пронесся по поляне, принося с шелестом листвы ее прощальные слова:

— Не пожалей об этом, сын, судьба может сыграть с тобой злую шутку. — Выдернув длинный черный волос, она взмахнула рукой, роняя его наземь. Бросив небрежный взгляд в сторону приближающегося парня, Морана прошептала: