Глория и отец Эндрю вышли из храма и двинулись вокруг него. Снег с дождём священника совершенно не смущали. Он их словно и не замечал.

— Святой отец, вы верите в дьявола? — спросила Глория.

— Если веришь в Бога, то приходится верить и в дьявола, — священник выглядел несколько удивлённым. — Да и разве не очевидны дела его?

— В смысле?

— Вам ли не знать. Вы же из полиции. Неужто не насмотрелись на всё то зло, что творит дьявол?

— А-а, ну да. Значит, он существует?

Отец Эндрю посмотрел на Глорию с недоумением.

— Как служитель церкви я вам отвечу «да», — проговорил он, подумав. — Но что понимать под словом «дьявол»? Зло или конкретную персону? Что вы имеете в виду?

— Я говорю про конкретное существо. С рогами и копытами. И его легионы, конечно.

— К чему эти вопросы? — на лице священника отразилось непонимание. — Я думал, вы хотите поговорить об убийстве отца Себастьяна.

— Я о нём и говорю, — вздохнув, сказала Глория. — Видите ли… мой коллега, судя по всему, одержим.

Повисла непродолжительная пауза.

— Вы имеете в виду дьяволом? — осторожно спросил отец Эндрю.

— Именно. Понимаю, звучит это дико, но налицо все признаки.

— Какие?

— Он ведёт себя агрессивно, левитирует и разговаривает на незнакомых языках.

— Незнакомых вам или ему?

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Это ещё предстоит выяснить, потому что Кристофер весьма образованный человек, но дело в другом. Мне нужно знать, что церковь думает об одержимости.

— Мы называем это бесноватостью. Но, видите ли, установить, что имеет место именно она, очень трудно. Существуют медицинские объяснения подобным явлениям. Ваш коллега принимал какие-нибудь препараты перед тем, как с ним случилось несчастье?

— Нет. И как объяснить то, что он парит в воздухе?

— Не имею представления. Вы сами видели, как он это делал?

— Нет. Мне рассказали.

— Хм… Людям свойственно ошибаться.

— Мне нужно знать, возможна ли одержимость в принципе, — сказала Глория. — Рассматривать ли её как вариант?

— Медицина называет подобные состояния демономанией или демонопатией. Это психическое расстройство, — отец Эндрю остановился. — Скажу вам честно: если бы ваш коллега действительно начал левитировать, демонстрировать способности к телекинезу или заговорил на незнакомых ему языках, я бы сказал, что да, возможно, это одержимость. Но давайте будем рассуждать логически и здраво. Как он летал, вы не видели. А то, что говорил, слышали?

Глория отрицательно покачала головой.

— Даже если ваш коллега что-то и говорил, это ещё не значит, что он делал это на разных языках. Возможно, это было лишь набором звуков или слов. Предполагать бесноватость в таких условиях… Я бы сказал, поспешно.

— Вы правы. Я поторопилась. Всё из-за эмоций. Просто… он мой хороший друг, а не только коллега. Спасибо, что поговорили со мной.

— Да хранит вас Господь, — отец Эндрю перекрестил девушку. — Не поддавайтесь злу и помните, что оно чаще всего — дело рук человеческих.

Глория кивнула. Пожалуй, она, и правда, поспешила. Даже если демоны существуют, это ещё не значит, что один из них вселился в Криса. Да и разве это возможно? Парень же экзорцист! С другой стороны, почему нет? Боже, от таких мыслей голова шла кругом!

— Всего доброго, — Глория рассеянно протянула священнику руку, и тот крепко её пожал. — Возможно, я ещё зайду.

— В любое время. И… если ваш друг всё-таки начнёт летать или вытворять нечто, что человек делать в принципе неспособен, позовите меня. Возможно, и правда, понадобится провести экзорцизм.

Глава 52

Глория вывела машину на дорогу. Скорее бы Крис заговорил! Если это снова будет бред, его можно записать, и тогда скоро всё выяснится.

И ещё неплохо бы навестить школу, но следователь не была уверена, что это хорошая идея. Во-первых, никто ей ничего не скажет, а во-вторых, улик там, если они и были, уже не найдёшь. Нужны доказательства и, желательно, неоспоримые. А для этого необходимо привести в чувство Криса. Если он не одержим на самом деле, конечно! А если да?! Тогда придётся звать священника и проводить экзорцизм. А поможет ли?

В кармане зазвонил телефон. Это оказался Кейси.

— Блаунт очнулся! — заявил он сходу. — Мы записываем!

Глория почувствовала, как сердце забилось чаще.

— Что говорит?!

— Матерится и несёт какую-то чушь. Половину вообще не разобрать.

— Я сейчас приеду!

— Давай! Врачи пытаются сделать ему укол, но я не даю: сказал, нам нужна запись.

Глория помчалась в больницу. Нужно было успеть отправить аудиофайл специалистам по иностранным языкам. И неплохо бы получить перевод.

Кейси встретил её на нижнем этаже, возле гардероба. В руке у него был цифровой диктофон.

— Вот. Блаунт спит, врачи всё-таки вкололи ему успокоительное. Но мы успели записать минут десять.

— Отлично! Я поеду в отдел, отправлю файл лингвистам.

Глория побежала к машине. Через час она разослала аудиозапись троим лингвистам, работающим в разных учебных заведениях Лондона. В письме постаралась объяснить, зачем это нужно.

Откинувшись в кресле, девушка прикрыла глаза. Она прослушала запись прежде, чем рассылать. Кристофер бредил о демонах и бездне, полной ледяного мрака, матерился и грозил прикончить всех, кто попадался на глаза. Когда он начинал вдруг говорить на других языках, то делалось по-настоящему жутко. Казалось, даже его голос меняется и звучит иначе. Кое-какие слова показались Глории знакомыми. Она была почти уверена, что это латынь. Но требовался перевод.

Вечером девушке на почтовый ящик пришло письмо. Это был первый ответ на рассылку. Откликнулся профессор Арчибальд Рочестер. Глория пробежала глазами сопроводительное письмо, в котором лингвист желал удачи в расследовании и сообщал, что аудиофайл содержит фразу на трёх древних языках: латыни, греческом и арамейском. Глория открыла текстовый файл с переводом. Одного взгляда хватило, чтобы понять: Крис считал себя одержимым бесом! Он твердил о тёмных легионах, озёрах серы, победе сатаны и торжестве зла. По большей части это были угрозы, дикие предсказания о конце света и бессвязный бред. Проскальзывал образ ледяной бездны. Считал… А если он действительно был одержим?! Раньше Глория не сомневалась бы в том, что Кристофер бредит. Но теперь, поработав с ним и убедившись в существовании иных сил, она вполне допускала, что экзорцист сам стал жертвой тех, на кого охотился. Оставался вопрос: