Пашка выскочил из-за бочки с садовым инвентарем. Сука, а ведь Игорь как знал, здесь никому доверять нельзя. Курагин был почти одного роста с Савельевым, при этом тяжелее килограммов на десять. Мертвец без особого труда завалил, а потом и придавил Игоря.

«Он хочет меня трахнуть своим членом-ломом», – подумал Игорь и изо всех сил ударил Курагина по лицу.

Рот мертвеца открылся

а вы уверены, что это законно?

и оттуда вывалился черный язык. Мол, вот тебе, я все равно тебя трахну.

Трахну, трахну, трахну…

– Я сказал: в моем доме не трахаться! – заорал Игорь.

* * *

Маша, наверное, задремала в кресле, когда услышала музыку. Ей снилось, что она в своей теплой постели, на прикроватной тумбочке томик Майер. (Она не читала ни одной из этих бесконечных «Сумерек» и «Рассветов» и даже считала, что вампир должен пугать, а не влюблять в себя, но во сне непременно хотела почитать что-нибудь этакое.) Легкие тени от ночника пляшут по такой уютной комнате. Она ждет его. Маша знала, что во сне должен прийти ОН. Ее Эдвард Каллен. Ее вампир, который влюбил в себя… И он приходит. Но это не Паровоз, это не Вовка. Мужчина крупнее и почему-то лысый. Он подходит к ней и нежно прикасается. После его прикосновений по телу проходит слабая дрожь, Маша извивается. Мужчина явно не ее идеал, но ей нравятся его прикосновения. Нравились. Они ей нравились до тех пор, пока все конечности не сковала судорога. Все тело напряглось до болей в мышцах. Машу трясло. Лысый куда-то делся. И вот тут-то она и услышала музыку. Что-то знакомое, но…

Открыла глаза. Черт, кошмар продолжался. Судороги не было, да и постель пропала, но музыка все еще тихо звучала. Пришвин что-то обсуждал с Юрой и Олей. Судя по обрывкам фраз, долетавших до нее, они говорили о хоккее. Пашка лежит мертвый, а они… Нашли о чем говорить. Им… Каждому из них в равной степени угрожает опасность, а они развлекают себя разговорами о спорте. Маша поймала себя на мысли, что ее мало тронула смерть друга. Мало? Да она ее не тронула вообще. Из-за частых потрясений человек черствеет, становится как сухарь. Или нет! С каждой невосполнимой потерей сердце обрастает новой броневой пластиной, и со временем до этого человека просто не достучаться.

Музыка стихла. Маша потянулась и только сейчас заметила, что Игоря нет в комнате.

– Костя! – позвала она. – А где Игорь?

Пришвин, все еще улыбаясь, пожал плечами. И тут раздался страшный грохот. Скорее всего, с террасы.

– В моем доме не трахаться! – раздался голос Савельева.

Юрка присвистнул и покрутил указательным пальцем у виска.

– А вот и твой Игорь, – улыбнулась Оля.

Пришвин встал, достал пистолет и пошел к террасе. Маша последовала за ним. Проходя мимо спальни, она заглянула в приоткрытую дверь. Музыка слышалась именно из этой комнаты. Маше показалось, что в спальне кто-то танцует. Она резко открыла дверь. Музыка стихла. Кроме Димки, спящего на стуле, в комнате никого не было.

Жуткая картина ждала их на холодной террасе. Савельев сидел на трупе Курагина и наотмашь бил его по лицу, все время приговаривая:

– В моем доме не трахаются!

Костя убрал пистолет и попытался оттащить друга. Игорь сопротивлялся, но все-таки, ударив напоследок ногой покойника, сдался. Пришвин затащил его в кухню и усадил на стул между холодильником и буфетом. Маша подумала, что более нелепого места для стула на кухне не найти. Хотя, может, его туда поставили как раз для этих целей, чтобы усмирять ополоумевших детективов.

– Что ты там устроил? – спросил Костя и присел на угол стола.

– Я всего лишь хочу, чтобы в моем доме исполнялись некоторые правила, – произнес Игорь. – Только и всего.

– Ты набросился на труп! Ты это понимаешь?!

– Я хочу элементарных вещей! – крикнул Савельев. – Не трахаться! – Он загнул указательный палец. – Не целоваться! – Второй палец лег рядом с первым. – Не сидеть на коленях!

– Он что, пьян? – спросила Маша у Кости.

– Не думаю. Он просто устал, – ответил ей Пришвин, а потом обратился к Савельеву: – Игорек, послушай, ты устал. Тебе надо отдохнуть.

Маша подумала, что сейчас Савельев заорет что-нибудь наподобие «в моем доме не трахаться». Но он как-то печально посмотрел на друга, кивнул и произнес:

– Я очень устал и хочу спать.

Маше эта сцена показалась такой трогательной, что ей вдруг захотелось подойти и обнять этого борца с мертвецами.

* * *

«Волга» сдохла в тридцати метрах от ДК. Владимир вышел из машины, вдохнул морозный воздух полной грудью и пошел к багажнику. Открыл крышку и уставился на генератор. Сначала он подумал позвать Добряка. Из бомжа, конечно, помощник тот еще, но вдвоем все-таки легче. Однако потом Вова отогнал эту мысль. Это его дело, и он непременно должен закончить его сам.

Паровоз вытащил электростанцию. Кстати сказать, она стала легче, что ли. Вова очень надеялся, что, пока он ее кантовал по заснеженному огороду, от нее ничего не отвалилось и не осталось там, в снегу. Нет. Он бы заметил. У щитовой генератор пришлось опустить на пол. Гребаная коробка не проходила в узкий дверной проем. Не хотелось бы вот так закончить начатое. Злость переполняла Тутуева. Он даже с неподдельным ехидством подумал, что и двухметровые шкафы собирали на улице, а только потом вокруг них строили ДК с его узкими дверями.

Володя попытался сосредоточиться на рациональном решении этой проблемы. Он не мог просто так взять и сдаться. Тем более он не мог начать ломать стены. Решение было на поверхности. Вова схватил генератор с утроенной силой и перевернул его набок. В таком положении он был сантиметров на десять уже. И как можно быстрее (будто боясь, что электростанция передумает и разрастется в боках) он впихнул ее в проем. Все. Оставалось совсем немного. Совсем чуть-чуть, и аттракцион «Электрический стул» будет работать в любое время года при любых климатических условиях. Хоть в снег, хоть в дождь.

* * *

Игорь очнулся на диване в гостиной. Он осмотрелся. Оля сидела в одном кресле, а Маша в другом. Юрка – на стуле, принесенном из кухни. Костя расположился у печи. Савельев встал.

– Что я здесь делаю?

– Я думаю, ты спал, – ответил Костя и зевнул.

Игорь кивнул. Его качнуло, но он удержался на ногах. Поднял ладонь с растопыренными пальцами перед подскочившим к нему Пришвиным – мол, все нормально – и пошел к выходу.

– Ты куда? – спросил Костя.

– В туалет.

– Ой, – спохватилась Оля, – а можно я с вами?

Савельев обернулся. Юрка снова был недоволен своей пассией. Игорь усмехнулся и кивнул!

– Пошли.

– «В моем доме не трахаться», – передразнил Савельева Кулешов, как только они скрылись за дверью.