«Школа — это не стены», — задумчиво произнёс Геяо и улыбнулся.

Я пришёл стучать в заветные двери,

Закрытые крепко тяжёлым замком.

Позади у меня борьба и потери,

Но вкус победы мне также знаком.

Грозного стража взгляд укоряющий

Отныне меня уже не страшит;

Под звёздною бездной факел мерцающий

О приходе моём Богам возвестит.

Откройте! Мне нет обратной дороги,

Я часа этого ждал много лет.

Я быть хочу с теми, кто эти пороги

Перешагнул, приближая рассвет.

Тайны — не есть цель долгих исканий,

Не за счастьем явился я в эти края.

Сейчас у судьбы я прошу Испытаний,

Пусть Небо сегодня услышит меня.

Когда на город стали спускаться сумерки, сотни Служителей обступили Храм плотным белым кольцом. Царило молчание… Сегодняшняя ночь должна была решить судьбу всей Школы.

Ассаван находился внутри Храма вместе с тремя Жрецами, все остальные должны были ждать. Шло время, тьма медленно наползала, и вместе с ней возрастала тревога в сердцах учеников. Наконец Ассаван показался в дверях. Он шел плавно и медленно, взгляд его был сосредоточен и серьёзен, на лице читались спокойствие и некоторая отрешённость. Казалось, мыслями он был где-то далеко-далеко.

У ворот Храма ждали четырнадцать Служителей, которым было позволено сопровождать его. Среди них находились Тали и Онисана.

Процессия в полной темноте медленно двигалась к границам города. Шелест одновременных шагов вызывал странное чувство отсутствия времени. Они шли куда-то в неизвестность, затерянные в тиши и одинокие, крошечные беспомощные людишки под бесконечно-древним небом. А потом Тали показалось, что издалека раздаются какие-то звуки, ритмичные и монотонные. Это было похоже на сердцебиение самой ночи; непроглядная тьма обступила их со всех сторон. Через минуту уже отчётливо гремели вдали барабанные удары, там же горел огонь — маленький факел в чьей-то руке. Служители смотрели на этот огонёк во мраке, и на душе становилось легче. Он был живой надеждой, оазисом света в пустыне черноты, он указывал путь идущим и негласно обещал Победу. Когда процессия поравнялась со Жрецом, державшим в руке огонь, звук барабана умолк. В угнетавшей тишине только пламя шипело и кидалось из стороны в сторону, будто пытаясь спрыгнуть вниз и убежать прочь.

Глаза Учителя сияли необычайным светом, они были такие яркие и глубокие, как никогда. Чёрное небо над ним простиралось во все стороны, и, заглянув в необозримую даль, Тали почувствовала дыхание Вечности. Что-то очень-очень родное ощутила она… Будто беззвучный голос звал её куда-то, призывал верить, навевал тоску, уверял и убеждал. А ей было страшно. Она смотрела на своего Господина, подарившего её бессмысленной жизни настоящую Жизнь, на Учителя, которого бесконечно любила и ради которого была готова на всё. Сейчас ей нужно было прогнать все тяжкие мысли и оставить только любовь… Только любовь может помочь ему…

Ассаван был спокоен. Он повернулся лицом к Жрецу, и Служители больше не видели его глаз. А потом вдруг вспыхнула стена огня, и через мгновение — вторая. Огонь плавно убегал вдаль, разрывая чёрное пространство, и вскоре до самого горизонта бушевало красное пламя. Между двумя полосами, охваченными неукротимой стихией, образовался длинный коридор.

«Неужели возможно пройти внутри?» — подумал Онисана, и сердце его заколотилось быстрее.

Ассаван обернулся и посмотрел на него очень долгим пронзительным взглядом, словно прочитав его мысли…

«Да, мой Господин, — беззвучно произнёс Ония, — я верю, что ты — пройдёшь!»

Приходит время, когда только вера может спасти всё, в минуты отчаяния и разочарования мы нуждаемся в ней больше, чем когда-либо. Можно ли доказать, убедить кого-то, что над миром вещей пребывает более совершенный мир? Мудрецы древности не тратили времени понапрасну. Нет разделения, нет противоречий, оба мира существуют одновременно, здесь и сейчас тебе может быть открыто Таинство. Но готов ли ты увидеть его? Распахнул ли ты свои глаза, или всё ещё продолжаешь твердить «это невозможно»?

Огонь взвивался красными языками выше человеческого роста, жар его щекотал кожу Служителей. Ассаван приблизился к знойному коридору и остановился. Теперь было очень светло, и Тали заметила капли пота, стекавшие по его шее.

«Разве человек может вынести подобное? — размышляла она, но тут же ответила сама себе: — Я должна думать только о том, что люблю тебя, мой Господин…»

Ассаван сделал шаг вперёд и оказался внутри; огонь задрожал, почуяв пришельца. Белая фигура медленно отдалялась, и вот уже бушующая стихия вовсе скрыла его.

«Господи, помоги Ему, лучше забери мою жизнь, но только убереги его! Помоги ему, Господи!» — шептал Онисана, закрыв глаза.

И над рыжей пустыней зазвучали мысли сотен людей, тех, кто остался у Храма, и тех, кто стоял рядом. Они все повторяли одно: «Ты пройдёшь! Ты победишь! Ты достигнешь Цели! Мы любим тебя! Мы верим в тебя!»

Звёзд уже не было видно, красный свет заглушил их сияние. Неукротимая, могучая стихия захватила в плен лучшего из лучших, она испытывала его, проверяла на прочность, давила, внушала страх… Перед мощью её даже самые сильные ощущают себя беззащитными. Огонь! Непостижимое существо! Примешь ли ты нового Избранника? Откроешь ли двери Ученику?

Время остановилось. Только пламя вдруг осело, и Служители вновь увидели Учителя далеко впереди. Он шёл ровно и быстро, а коридор казался бесконечным. Но вдруг Ассаван оступился и упал на землю, огонь заклокотал и взвился вверх.

Тали метнулась вперёд, но близко подойти не посмела. Сердце её билось с безумной скоростью, и беззвучный вопль отчаяния разрывал душу. Она закрыла лицо руками.

…Уверенно и скоро продвигался вечный странник к Высокой Цели. Языки пламени вытягивали ему навстречу свои красные руки, будто пытаясь ухватить за полы одежды. Неуправляемая беспощадная стихия окружила его, Ассаван ощутил, что он всецело находится в её власти… Выдыхая губительный жар, огонь с каждым новым шагом выпивал силы у несчастной жертвы. Физическая боль и страх были столь сильны, что продолжение пути казалось невыполнимой задачей. «Зачем всё это? — кричал кто-то внутри. — Это тело не может пройти сквозь огонь невредимым! Разве смерть физической оболочки поможет делу? Это безумие! Остановись! Опомнись!» И тут же кто-то другой тихо отвечал ему: «Я должен дойти до конца, ради Учителя и ради Школы».