— Петрович, топлива для генератора хватит?

— Топлива сколько угодно! Так что повоюем еще, Максим. Всех трехглазых перестреляем. Ой, смотри-ка — еще один! Вон, за фермой…

— Вижу!

Максим не успел прицелиться — в коровнике резко погас свет, видать, монстр перебил кабель. Эти чудища вовсе не были тупыми! Ага, вот они уже оба — за трактором. Вот вскинули луки — влетевшая в окошко стрела едва не поразила Максима.

— Ах, вы так?! — словно оскорбленный в лучших чувствах, разозлился молодой человек.

И снова выстрелил, пусть даже так, наугад…

Один из трехглазых завыл… или — сразу оба?

— Да, похоже, их всего двое… Ой! Смотри, смотри, уходят… Точно уходят!

— Может, специально выманивают? Так ведь бывает… Ладно, посмотрим…

Тем временем подоспел и хлеб, сели ужинать. Все правильно — война войной, а еда едой. Собрали к завтрашнему рывку мешки-котомки, приготовили лыжи…

— Мы с этого холма прямиком к реке скатимся, — щурил глаза Петрович. — Ну а там — в лес и к дороге… Вон она на карте…

Олеся повела плечом:

— А если чудища за нами погонятся?

— Так у нас ружья!

— А у них стрелы. И стреляют эти монстры довольно метко.

— Ничего, нам главное — скорость набрать. Да, может, и не будет их утром…

— Поживем — увидим.

Трехглазые больше не беспокоили — не скребли когтями дверь, не ломились, не выли. Ночь прошла спокойно, а утром, едва начало светать, беглецы уже были готовы.

— Подожди-ка. — Тихомиров положил руку на плечо уже готовой выйти наружу Олесе. — Слазаю на чердак, посмотрю.

Прислонив ружье к стенке, полез… Заглянул в окошко… И невесело свистнул.

Вся дорога к реке, весь склон холма были перекрыты наваленными друг на друга деревьями!

Что за чудные места!

Здесь от света удалиться

Да влюбиться — красота!

Поль Верлен. «Валькур»

Да, эти трехглазые ублюдки постарались на славу! Перегородили все.

Григорий Петрович хмыкнул, глядя в щель между ставнями:

— Кажется, они хотят взять нас измором.

— Не думаю, — покачал головой Максим. — Скорее, просто подожгут дом. Интересно даже, почему они этого раньше не сделали?

— Может, просто боятся огня?

— Может.

— А я думаю…

Олеся не успела закончить фразу — страшный оглушительный взрыв потряс все здание до основания! Жахнуло так, что у всех заложило уши, а в окнах со звоном повылетали стекла. С потолка посыпалась пыль, хорошо, что он не был оштукатурен, лишь выкрашен — прямо по доскам — в белый цвет.

— Все живы? — поднявшись с пола, закричал Макс и понял, что не слышит своего крика, совсем не слышит…

Олеся тоже что-то кричала — что? — размахивала руками, куда-то звала, нет, показывала рукой…

Ну конечно! Вместо дальней стены дома зияла огромная дыра, в которую могли кинуться хоть десять трехглазых… Откуда-то снизу валил густой черный дым.

Вынырнувший из-под стола инженер закашлялся, замахал руками, указывая на мешки, на лужи и ружья — пойдем, мол, все равно уж здесь оставаться нельзя!

Ну, это и ежу понятно, что нельзя, но вот идти… там же засада! Там ведь и ждут! Хотя…

— Идем! — схватив ружье, обрадованно закричал Тихомиров — ему в голову только что пришла великолепная со всех сторон идея… единственно возможное в данных условиях решение.

— За мной, за мной! — Распахнув дверь, Максим оглянулся и схватил Олесю за руку. — Нет, нет, лыж не нужно. Мешать только будут! Да брось ты их, кому говорю? Брось! Вот так… Теперь быстрее!

Выскочив из дому, они услышали позади жуткий вой — видать, трехглазые, воспользовавшись густым дымом, все же ворвались в помещение. Тогда тем более нужно было спешить.

— Не туда, нет! — оглянувшись, Тихомиров махнул рукой инженеру и, кивнув Олесе, быстро побежал к лесу. — За мной, за мной!

— Но там же… там…

— Быстрее!!!

И в самом деле, что-либо объяснять уже было некогда — с окруженного клубами дыма крыльца выскочили двое трехглазых с огромными копьями в руках. Выскочили, опустились на корточки и, словно сторожевые псы, понюхав воздух, кинулись в погоню за беглецами.

Ну а те прибавили прыти — а что им еще оставалось делать? Теперь уже не надо было никого подгонять — быстро приближаясь, гнусные твари выли и голосили сзади.

— Туда! — Оглянувшись, Максим подхватил едва не споткнувшуюся девушку. — Во-он к тем сосенкам…

И сам прибавил ходу… И все смотрел под ноги, все высматривал: ну где же? Где?

А позади, уже совсем рядом, слышался торжествующий рев!

Ну?

Вот та сосна… А вот…

Словно разноцветным калейдоскопом ударило по глазам так, что Макс даже на миг зажмурился… Вот они! Цветики-семицветики…

— Сюда-а-а!!!

И, схватив Олесю за руку, прыгнул в цветы… Инженер тотчас же последовал за ними…

* * *

Они словно провалились в лето — да, похоже, это и было лето, солнечное замечательное лето с ярким синим небом над головой, с пением птиц, с прозрачно-зеленой липовой рощицей и поросшим ромашками и одуванчиками лугом.

По лугу тянулась тропинка — по ней и пошли, постоянно оглядываясь. Нет, похоже, позади все было чисто…

— А ведь вырвались! — радостно засмеялся Петрович. — Честное слово, вырвались. Куда вот только?

— А вот это увидим… — Максим пожал плечами. — Вы это, посматривайте. Ежели вдруг заметите круглые хижины — надо срочно прятаться.

Олеся улыбнулась и сбросила в траву ватник:

— А вообще-то мне здесь нравится! Очень! Солнце какое… Господи… Теплынь!

Отвернувшись, она расстегнула кофточку, завязала на животе узлом — не так жарко. По ее примеру скинул телогрейку и инженер.

— Но-но, вы не очень-то, — оглядываясь, предупредил Макс. — Нам еще возвращаться.

— А может, здесь переждем? — Карие, с блестящей искоркой солнца, глаза девушки загорелись надеждой. — Смотрите, как здорово! Ну, вот это солнышко, небо — голубое-голубое… эта трава по пояс, ромашки…

— Здорово-то здорово, — срывая травинку, хмуро отозвался молодой человек. — Только мы здесь долго не протянем. Не забывайте, еды у нас… ну, максимум суток на трое, а воды и того меньше.

— Но вон же река!

— Ага, река… Только вы не забывайте, все это — морок! Отражение, зеркало… точней — зазеркалье. Вот, Олесенька, ма шери, попробуй-ка, пожуй этот цветок…