Затем Джэнет прошла к себе в спальню, где ее ожидала Люси. Она торопливо помогла Джэнет снять платье — ей явно не терпелось поскорее уйти. Что ж, это вполне соответствовало намерениям самой Джэнет.

— Иди к своему Кевину, — сказала она. — Ты мне сегодня больше не понадобишься.

Некрасивое личико Люси просветлело:

— Спасибо, миледи!

Джэнет подождала, пока Люси удалится, затем выглянула в коридор. Никого. Ни Торкила, ни Трильби, которая всегда была где-то поблизости в надежде, что потребуются ее услуги. Прекрасно. Пока все идет по плану.

Джэнет знала, где находится спальня Нила, а этажом выше была комната, где жил раньше его кузен Рори. Джэнет поднялась по ступенькам, крадучись подошла к двери, нажала на ручку и заглянула внутрь. Пыль плотным слоем покрывала старинную мебель, в том числе узкую кровать и гардероб. Джэнет открыла дверцу. В гардеробе лежали аккуратно сложенные вещи, но пахло затхлостью, что, впрочем, было неудивительно. Она стала перебирать мужскую одежду, и ее поразило странное сочетание практичности и экстравагантности. Лосины и клетчатые юбочки, простой сюртук и пурпурный жилет.

Джэнет взяла лосины. Они явно были сшиты на высокого человека — почти такого же высокого, как Нил. Взяла она также полотняную рубашку и простого покроя куртку, а затем все снова сложила, как прежде, в аккуратные стопки. Осторожно выглянув за дверь и никого не обнаружив, Джэнет с одеждой в руках спустилась по лестнице и поспешила к себе.

Одежда была явно велика, но Джэнет решила, что сможет ушить ее сама: кроит же она детские вещи. Она подложила полешко в камин, затем нашла иголку, нитки и небольшой нож. Подтащив тяжелый стул к окну, она села и стала укорачивать лосины, поглядывая одним глазом на конюшню.

Все-таки очень странно, что он уезжает ночью! Как-то бессмысленно даже. Куда же он едет и имеет ли его поездка какое-нибудь отношение к ней? Знать — значит мочь, а она очень нуждалась в возможности действовать.

Джэнет укоротила лосины и надела их. Оказалось, что в талии они ужасно широки. Нужен ремень. Как это она не подумала об этом раньше? Придется опять подняться наверх.

Джэнет снова переоделась в ночную рубашку и халат и выглянула за дверь. В этот поздний час было тихо. Холл освещали несколько факелов, висящих на стене. Джэнет выскользнула из комнаты, неслышно притворив за собой дверь, — и внезапно очутилась лицом к лицу с Брэмуром.

Нил вздрогнул от неожиданности еще сильнее, чем она. Он переоделся во все темное, черный плащ был накинут на плечи.

— Милорд!

— Миледи? — отозвался он удивленно. — Не ожидал, что вы еще не спите. Не позвать ли Торкила? Вам что-нибудь нужно?

— Да, немного молока, но я сама могу его взять.

Он окинул ее взглядом с ног до головы. Лицо его было в тени, но Джэнет уловила в глазах Нила мимолетный блеск желания.

— Вы так прекрасны в этом одеянии…

Джэнет потуже запахнула халат — без обычного покрова нижних юбок она почувствовала себя обнаженной. А Нил, как назло, так внимательно смотрел на нее… Прядь волос падала ему на лоб, во всем темном он выглядел сейчас таинственно, даже угрожающе. Он был совсем не похож на человека, которого она знала последние несколько недель, — практичного и сдержанного, уверенного в себе. Человека чужого и старающегося таким оставаться. У Нила, стоящего перед ней, опасно сверкали глаза. Он больше походил на разбойника, чем на лорда.

Но она не могла отвести от него взгляда. От этих глаз…

Внезапно он наклонился и поцеловал ее прямо в губы. И Джэнет ответила на поцелуй — точно так же, как торда, в Лохэне. Ей вдруг стало страшно: когда она поцеловала его в тот раз, он уехал и его ранили. А сейчас он снова уезжает:..

Нил обнял ее и прижал к себе. Поцелуй чересчур затянулся, и Джэнет попыталась отстраниться, но Нил ее не отпускал. Он целовал ее со всей нежностью, которую только можно себе представить, и обнимал бережно, словно младенца. Так уже было когда-то. Однако в те дни их объятия не были такими безудержно-страстными, полными чувственного томления, которое невозможно сдержать никакими барьерами, запретами и доводами рассудка. Джэнет чувствовала, что ею владеет властное, неудержимое, яростное желание… Господи, неужели она настолько развратна?! Но она не могла позволить ему уйти! Стена, которую он возвел между ними, должна была рухнуть.

«Надо остановиться, — говорил себе Нил, — оторваться». Однако еще никогда в жизни он ничего так не желал, как взять ее на руки, унести к себе в комнату и любить, любить, наслаждаясь каждым мгновением близости. Он чувствовал, что она тоже его хочет, что она полна страсти… Он прижался щекой к ее щеке, ощутил ее мягкость и нежность, и это прикосновение было как бальзам для души. Он знал, что может сейчас взять ее! И тогда он сумеет объяснить, почему совершил тот непростительный поступок много лет назад. Он скажет, что любил ее, любит и всегда будет любить. И, может быть, она сможет понять его и простить…

Но что потом? Брак с человеком, который может в один злосчастный день стать чудовищем?

Застонав, Нил вырвался из ее объятий. Он должен отказаться от нее, если он человек чести! Однако ладонь его снова легла на ее лицо, и пальцы быстро обежали все черты, словно стараясь навсегда унести с собой воспоминание о дорогих контурах.

Джэнет изумленно взглянула на Брэмура.

— Мне надо идти, — сказал он.

Она замерла. Их взгляды скрестились. Они не могли двинуться с места, словно их замкнула в кольцо какая-то непомерная, необоримая сила.

— Не уходи, — прошептала Джэнет.

У Нила гулко застучало сердце. Она ему верит! Она готова отдать ему себя! Но он едва коснулся губами ее губ, и Джэнет поняла — это прощальный поцелуй. Она отступила назад, не сводя с него глаз, закусив нижнюю губу.

А Нил хотел бы сейчас вынуть из своей груди сердце и отдать ей. Но ведь ничто не изменилось. Он не может вместе с сердцем предложить ей и руку.

Нил круто повернулся и направился к лестнице. Давно пора. Берк заждался. С досады он может попытаться закончить то, что хотел сделать еще две недели назад.

Оглушенная бурным натиском чувств, ошеломленная тем, как вела себя с ним, Джэнет вошла в комнату, закрыла дверь и прислонилась к ней. Господи, сколько еще раз она унизится и снова убедится, что он ее вовсе не желает? Ну почему, ради всего святого, почему она сама предложила ему себя?! Ведь только так можно понять ее слова «не уходи».

А сказала она их потому, что видела любовь в его глазах… А может, она видит только то, что хочется видеть?

Дверь была массивная, не пропускавшая звуков, и Джэнет не знала, уехал Нил или нет. Она ждала: а вдруг он постучит в дверь, но в глубине души была уверена, что этого не случится. Глубоко вздохнув, Джэнет подошла к окну и выглянула из него, словно пленная принцесса из сказки, которую она совсем недавно рассказывала девочкам.