начал носиться с требованием, чтобы его отпустили на двух его БТРах назад, в надежде, что нас еще можно спасти. Но Измайлову строго настрого запретили этого не делать, капитан даже разорался матом на какого-то полковника, пригрозив самовольным оставлением расположения российских войск. В итоге Измайлова скрутили, укололи успокоительным и убрали от греха подальше прочь с глаз.

Когда мы все-таки прикатили в Бучу, то чуть было не попали под дружественный огонь и нас не заПТУРили свои же. Но обошлось, выстрел из «Корнета» в нашу сторону прошел мимо, а потом Похомов вышел в эфир и обложил таким матом горе-стрелков, что нас пропустили без всякой проверки.

Глава 18

Война — это страшно, мерзко и ужасно, причем не только для мирных граждан, оказавшихся в зоне боевого действий, но и для военных участвующих в войне, особенно если оказаться на линии боевого соприкосновения. Кажется, я уже не раз это говорил, и если выживу на этой войне, то значит повторю еще много раз. Причем страшно не потому, что испытываешь чувство страха, а потому что наоборот перестаешь испытывать какие-либо человеческие чувства. Перестаешь бояться, как будто тупеешь. Хотя нет, не так. Тупой на войне долго не проживет. С тебя как бы слетает вся цивилизованная шелуха, слезает, как кожа с змеи во время линьки. В тебе остаются только первобытные чувства, заложенные матерью Природой. Те первые, истинные животные инстинкты, направленные только на то, чтобы выжить. Ты прячешь свое тело от пуль и осколков, не ходишь с гордо поднятой головой, а короткими перебежками скособочившись бежишь от укрытия к укрытию, при этом глаза бегают в поисках нового укрытия. Если есть возможность, то тут же начинаешь вгрызаться в стылую землю, чтобы закопаться по глубже. Всё как в древности, когда человек был еще животным и прятался в норы от хищников. Здесь тоже самое — надо закопаться поглубже, иначе острые кусочки стали прошьют твое тело и лишат жизни.

Последние три недели я — перманентно простужен, перманентно контужен, перманентно устал, перманентно сонный, от постоянного недосыпа, а также перманентно раздражен и озлоблен на весь мир. Еще я пропах потом немытого тела, гарью горелой резины, дымом костров, кислятиной сгоревшего пороха и взрывчатки. Эти ароматы впитались не только в одежду, но еще и в волосы, кожу и даже мою душу.

Тело уже не ноет от постоянной боли и ломоты в костях, оно привыкло, оно понимает, что толку от нытья никакого, все равно отдыха не будет, а если и удастся поспать, то в неудобной, скрюченной позе, от которой будет только хуже. Это мозгу хорошо, он в замкнутой черепной коробке, у него нет костей, мышц, сухожилий, прочих волокон и тканей, которые могут испытывать боль.

Кусок мозговой ткани, которая в основном представлена жиром и скопищем нейронов, не может испытывать боль. Она, эта самая, мозговая ткань может только повелевать и отдавать приказы измученному, израненному телу, толкая его на новые свершения и мучения. Мозгу хорошо, ему чтобы восстановиться и опять начать работать нужно всего лишь периодически «отключаться» проваливаясь в краткое забытье сна. Поспал чуток, перекемарил пару минут — и вновь можно работать, закинул в рот сахарку, шоколадный батончик или полбанки стылого сгуща — получил порцию глюкозы, мозгу хватит на какое-то время. А то, что остальному организму надо полноценно выспаться, вытянувшись в полный рост на мягком матраце, желательно предварительно помывшись и сытно покушавши горячего супчика с овощным салатиком и мясными котлетками, мозгу плевать, ему только глюкозу подавай, да периодический, краткий сон.

Война — это добровольное обречение себя на всевозможные лишения. Вот зачем мне всё это?! Ради чего? Какого хрена я вообще на эту войну поперся? Сколько раз меня отговаривали? Сотни раз! Но я как заведенный только и твердил: «Я пойду на войну, это мое призвание, это мой долг. Если не я, то кто? И так далее». Ну, попал на войну? Легче стало? Нет не легче, наоборот труднее и тяжелее, в тысячу раз тяжелее.

В каждом человеке есть два полюса, два мира, два центра притяжения. Один отвечает за материальное, второй за духовное. Тот, что отвечает за материальное, тот толкает человека на то, чтобы он жил в состояние максимального комфорта, чтобы тело сладко спало, вкусно ело и пьяно пило. Чтобы тело находилось в состоянии безопасности и окружало себя всяческими предметами роскоши. А тот полюс, что отвечает за духовное толкает человека на свершения, заставляет его беспокойно жить, ища себя в этом мире.

Если человек нашел себя в том, чтобы добиваться успеха в материальной плоскости и главным итогом всех его свершений является увеличение денежных знаков, то данный индивидуум становится счастлив, потому что оба его полюса сошлись, и он обрел гармонию. И нет в этом ничего предосудительного. А всякие там теоретики, утверждающие, что душа на первом месте и с милым рай в шалаше, пусть чешут лесом! Вернее, пусть сперва потусуют пару лет в этом самом шалаше с голой жопой, а потом уже умничают.

Но вот если человек нашел свое духовное начало не в материальной плоскости, а в чем-то другом, то он всю жизнь будет маяться и искать себя. Особенно если это не связано с творчеством. Творческим людям легче, они мелодию придумали, картину намазюкали или там книгу написали — и всё, счастливы. А вот ежели человек нашел себя в поиске справедливости и правды жизни — вот тогда ему самое место на войне. Потому что Война — это квинтэссенция справедливости. Здесь все по-честному! Без полутонов и намеков, без ужимок и притворства, особенно на передовой в бою.

Человечество воевало всегда. Вся история состоит из войн и вооруженных конфликтов. Древнейшим достоверным свидетельством вооружённых конфликтов можно считать скелет неандертальца из пещеры Шанидар, что в современном Ираке. На нём обнаружены проникающие ранения грудной клетки и головы. Вероятнее всего, раны были нанесены метательным оружием типа дротика с каменным наконечником. Примерный возраст находок — около шестидесяти тысяч лет. И это не значит, что до этого наши предки жили мирно. Просто более ранние артефакты не найдены.

Когда речь заходит о войнах, то почти всегда цитируют военачальника и крупнейшего военного теоретика генерала Карла Клаузевица, который утверждал, что «война есть продолжение политики иными, насильственными средствами». Хоть, как по мне,