остановки, и купил себе 10 почтовых конвертов и марок с изображением Олимпийских игр в Нагано для будущей переписки с музыкальными и киношными продюсерами.

Стал свидетелем интересной картины, как старенькая бабушка с сумкой-тележкой ломилась в до краёв наполненный автобус, из которого едва не вываливались находившиеся там пассажиры. Никто, из стоявших на остановке, кроме бабушки, даже не думал пытаться. Она же, словно это последний автобус в рай, с воодушевлением покрикивала в духе: «А ну-ка все выдохнули!» и с разбега ударялась в висящих на подножке бедолаг. Мне же, как представителю эпохи развитого общественного транспорта, это казалось чересчур сюрреалистичным. Я не мог поверить, что бабушка всерьёз надеется встать на подножку и как-то протиснуть руку сквозь прилипших людей к изогнутой ручке, что обычно расположена посередине входа-выхода, между первой и третьей ступенькой. Вишенкой на торте было поведение водителя, который демонстративно закрыл переднюю дверь и замер в ожидании развязки сцены у задней. Аванпост обороны автобуса в виде свисающих снаружи граждан всячески демотивировал бабушку, из последних сил матюгаясь. Кончилось всё внезапно подкравшемся другим полупустым автобусом, удивлённо поглядев на который, бабушка с новыми силами пошла на очередной штурм. Я же не стал дожидаться, пока выпавшие из первого автобуса трудящиеся вправят бабуле мозги, и вместе со всеми находящимися на остановке спокойно погрузился в свободный транспорт.

Через неполных три часа я измотанный и потерянный, не купив ничего, кроме пары нижнего белья, странной кремовой толстовки и широченных безымянных джинсов, спасался от этого города бегством. Ещё повезло, что до посещения первого вещевого магазина я наткнулся на капитальный ларёк, торгующий прессой. Там я, будучи ещё в адекватном состоянии, купил несколько газет. Стоит ли говорить, что я не мог не узнать все магазины, все палатки в том городе, где прожил почти 20 лет сознательной жизни, от этого вся окружающая действительность казалась мне ещё более пугающей, пробуждая во мне не очень дружественные ассоциации юности.

Немного передохнув в квартире, я намерился поискать у школы свою младшую сестру, как планировал ещё вчера. Из окна кухни были видны отдельные несчастные школьники средних классов, направляющиеся на уроки во вторую смену. В итоге желание увидеть сестрёнку победило усталость и волнения, и я отправился на «охоту».

Из школы, огороженной забором из сетки-рабицы, было два выхода — один официальный, а второй стихийный. Какая-то стихийная сила в незапамятные времена сломала один сегмент забора, через который сразу же проложили короткий маршрут школьники. На протяжении всех 8 лет моего обучения с дыркой никто ничего делать не собирался. Сложность ситуации теперь заключалась в том, какой из маршрутов сегодня выберет сестра. Прямой видимости между ними не было, но, курсируя между выходами, можно было гарантированно контролировать всех выходящих школьников, чем я и воспользовался.

[1] Традиционный советский жёлтый автобус ЛИкинско́го Автобусного Завода

Элементарно, Ватсон!

Минут через десять после школьного звонка на дорожке стали появляться первые ученики, включая старшеклассников. Мне казалось, что из-за несовременной для меня одежды они были старше, чем на самом деле. Общая мода на широкие пиджаки, рубашки, блузы, брюки, плащи и куртки делала их внешне более взрослыми, но попутно добавляла едва уловимую «изюминку». Из-за этого дети выглядели как некрасовский «мужичок с ноготок», особенно мальчики, несшие в руках дипломаты. Не было в их одеждах ещё тех детских бесшабашных ноток: розовых носков, радужных ранцев с единорогами или крашенных в синий волос, характерных для конца 2010-х. Отсутствие единой школьной формы и требование учителей одеваться поскромнее, как мне казалось, сделали из детей сероватую толпу маленьких взрослых.

Таня как раз должна сейчас учиться в 10 классе. Постепенно плотность потока увеличивалась, в толпе замелькали первые знакомые лица. Навстречу мне в потоке прошёл Танин одноклассник Колька Соколов с каким-то парнем, и я чуть не сказал ему: «Привет!» по привычке — вот бы он удивился. Наташку Грачёву я сначала услышал, а потом заметил, как они вместе с Женей Хазаровой что-то доказывали незнакомому мне парню, перебивая друг друга. Женя говорила обычным тоном, а вот Наташка голосила, перекрикивая толпу. На углу школы они остановились, явно кого-то ожидая, вскоре их догнала Аллка Волкова. Лихая троица подруг была в сборе, не хватало только Тани — это было странно. «Может она сегодня не пошла в школу? — мелькнула у меня мысль. — Заболела или еще что…». Дождавшись последних уходящих детей, но так и не встретив среди них сестры, я, грустный, отправился к себе. Из учителей тоже никого, к сожалению, не встретил. Наверное, они все остались на вторую смену.

После обеда удобно устроился на диване, читал газеты, выписывал себе имена и какие-то тезисы из новостей, чтобы после пообсуждать с папой, получить побольше информации. В киоске я купил вчерашний и сегодняшний выпуски «Известий», журнал «Огонёк» № 13 и вчерашнюю «Правду». В «Известиях» меня заинтересовала статья «9 апреля страна прожила спокойно», в которой на четверть разворота были перечислены города с описанием акций протеста и митингов. Отличились Питер, Хабаровск, Нижний, Волгоград, Красноярск и Вологда. Протестовали, вопреки моим ожиданиям, не против действующей власти, а против задолженностей по зарплатам бюджетникам. Мне почему-то вспомнились протесты на Болотной, где наверняка выйдут дети сегодняшних протестантов с требованием вернуть им кружевные трусики.

Небольшая заметка на главной странице «Первая жертва «Чистилища» привлекла внимание. В ней говорилось о повесившемся ветеране чеченской кампании наутро после просмотра фильма. Интересно, Александру Глебовичу сейчас деньги Березовского поперёк горла не встанут?

Под броским заголовком «В России боятся и преступников, и милиционеров» гражданам сообщалось о проведении какого-то заседания по противодействию пыткам, нарушению прав и свобод граждан сотрудниками МВД. Была ещё большая статья по предстоящим переговорам Ельцина с Японией по статусу островов Курильской гряды, наверное, хотели продать.

На одной из страниц мой взгляд упал на рекламу компьютеров Acer, занимавших целую колонку. Рекламировали AcerEntra 3000 с процессором Intel Pentium 166/200/233 Мгц. Но главное — у него было целых два порта USB. Это меня обрадовало, ведь появился интерфейс для взаимодействия моего ноутбука и телефона с местными компьютерами. Значит, потенциально я могу брать какую-то работу на заказ, делать на ноутбуке с помощью новейших программ, а потом выгружать через USB заказчику. Например, можно было брать монтировать видеоролики — весь набор программ для этого у меня имелся на жёстком диске в виде дистрибутивов. Оставалось только разжиться деньгами для приобретения себе это «новейшей электронной рухляди» с чисто утилитарным назначением. Я себе уже представлял обширный спектр работ, которые мог выполнять на заказ. Не зря