Бентли коротко объяснил ей ситуацию. К его чести, следует сказать, что он не стал ничего приукрашивать.

— Все вышло очень глупо, — признался он, закончив свою историю. — Это была всего лишь случайность.

Хелен как-то странно посмотрела на него.

— Подобные вещи, Бентли, никогда не происходят случайно, — заявила она. — Ты это сделал, и сделал умышленно.

Тебе следует лишь спросить самого себя: почему ты это сделал?

— Почему? Что ты, черт возьми, хочешь этим сказать? — задиристо спросил Бентли. — Я сделал это не для того, чтобы досадить своей жене, если ты это имеешь в виду.

— В самом деле? — спросила Хелен. — Ты в этом уверен? А на мой взгляд, это был умышленный диверсионный акт. Ни один мужчина в здравом уме не станет целовать и лапать служанку, если он не уверен, что в конце концов его жена об этом узнает.

Бентли фыркнул.

— Диверсионный акт, говоришь? Признаться, Хелен, я начинаю думать, что Кэм прав. Ты читаешь слишком много книг по этой самой… психо-как-ее-там… Словом, этих твоих толстых черных книг.

Глаза Хелен грозно сверкнули.

— Возможно, Бентли, ты скорее достиг бы цели, если бы спросил себя, почему ты чувствуешь себя недостойным преданности своей жены. — Трейхорн еще никогда не слышал, чтобы Хелен говорила с его братом таким резким тоном. — Я в течение нескольких дней наблюдаю, с каким обожанием смотрит на тебя Фредерика, однако ты практически совсем не уделяешь ей внимания.

Тут Бентли расхохотался.

— Я своей женой не пренебрегаю. Уж в этом будь уверена, Хелен.

Хелен немного отодвинулась от стола.

— Позволь мне кое-что сказать тебе, Бентли, — заявила она. — В браке требуется нечто большее, чем задирать женщине юбки и ублажать ее на скорую руку два или три раза в день.

— Ублажать на скорую руку? — возмутился Бентли. —Дорогая Хелен, не могу ничего сказать о своем брате, но я, будь уверена, умею кое-что получше, чем ублажать на скорую руку…

Граф вскочил со своего места.

— Довольно, черт возьми! — вскричал он, с отвращением бросая на стол салфетку. — Ты, Бентли, уже давно перестал шокировать меня своими высказываниями, но ты, Хелен… Я потрясен. Мы не будем продолжать обсуждение этого вопроса в такой компании.

— Отлично, — сердито оборвала его жена, отодвигая стул. — В таком случае я уйду, а ты можешь сам объяснить ему это, Кэм. Это скорее твоя обязанность, чем моя, хотя я и не понимаю, почему ты ждал почти три десятка лет, чтобы выполнить ее. И позволь мне пожелать, чтобы твой совет содержал что-нибудь более основательное, чем покупка ей каких-нибудь ювелирных украшений. — С этими словами Хелен круто повернулась, шурша аметистовым шелком, и покинула комнату, оставив двоих мужчин тупо смотреть на ее нетронутую чашку кофе.

В комнате повисла зловещая тишина. Бентли нарушил ее, хлопнув в ладоши.

— Ну, братец, что такое ты должен мне объяснить? Что-нибудь на тему «Как сохранить гармонию в браке?».

Граф откинулся на спинку стула.

— Будь я проклят, если знаю, — признался он. — Могу лишь с уверенностью сказать, что моя жена в ярости, завтрак мне испортили и весь день наверняка пойдет кувырком.

Бентли кивнул.

— В таком случае нам, может быть, лучше взять пароконную двуколку и отправиться в Челтнем? — предложил он. — Откровенно говоря, Кэм, мне кажется, что Хелен будет выглядеть потрясающе в новых сапфировых серьгах — поверь, тебе они потребуются. Особенно если ты склонен ублажать ее на скорую руку.

Сидя в подушках и все еще пытаясь сдержать слезы и ярость, Фредерика вдруг услышала скрип приоткрывающейся двери. Глупое сердце екнуло в надежде, что это возвратился Бентли, чтобы упасть на колени и молить о прощении. Но это был не он. Дело обстояло значительно хуже. Это была та женщина, которую звали Куинни. В руках у нее был поднос с сухим печеньем на тарелочке и чашка горячего чая. Фредерика была настолько ошеломлена, что лишилась дара речи.

Куинни тоже выглядела несколько смущенной.

— Послушайте меня, миссис Ратледж, — начала она, ставя поднос. — Незачем вам распускать нюни.

Фредерика настороженно выпрямилась:

— Распускать нюни?

Куинни кивнула:

— Ну да. Вы беременны, это видно каждому, у кого есть глаза, — заявила она, доставая из кармана фартука маленький пакетики высыпая его содержимое в чай. — А в таком положении девушка становится слезливой и раздражительной. Поэтому я решила приготовить вам бодрящее средство — я кое-чему научилась в свои веселые денечки. Именно это я готовлю обычно специально для миледи. Во время беременности она, бедняжечка, страх как страдает от газов в кишечнике.

Фредерика скомкала в кулаке носовой платок, не желая плакать в присутствии этой женщины.

— Извините, я вас не понимаю, — холодно произнесла она. Служанка избегала смотреть ей в глаза. Взяв чайную ложку, она принялась размешивать чай.

— Я понимаю, что не имею права говорить об этом, мэм, но то, что вы видели сегодня утром в гостиной, — это совсем не то, о чем вы подумали. Мистер Би всего лишь пытался польстить самолюбию старой женщины. — Она пожала плечами и положила на место чайную ложку. — Он, конечно, поступил легкомысленно, но так уж получилось. Такой он человек, мистер Би. Нет, чтобы выбрать место, а потом прыгать, так он прыгает сразу очертя голову.

Сама не зная почему, Фредерика приняла из ее рук чашку с чаем. Правда, в голове промелькнула неотчетливая мысль о том, что служанка, может быть, хочет ее отравить. Жидкость выглядела мутноватой и слегка пузырилась.

— Выпейте! — настаивала Куинни. — Все до дна и залпом. Как ни странно, Фредерика так и сделала. На вкус жидкость была противной, но вполне терпимой.

Куинни взяла у нее пустую чашку.

— Нет, мэм, мистер Би меня не хочет, — с некоторым сожалением проговорила она. — Мы просто играем в такую игру. Уже многие годы. Но он теперь женатый мужчина, и таким глупостям надо положить конец, не так ли? Он это тоже поймет и будет поступать как положено. Во всяком случае, когда он сам хорошенько над этим подумает.

— Да уж, лучше ему как следует подумать, — сурово процедила Фредерика.

Неожиданно физиономия женщины озарилась удивительно милой улыбкой.

— Дайте ему время привыкнуть к тому, что он женат, мэм, — посоветовала Куинни. — Он хороший человек, ваш муж. Лучше, чем хочет казаться. И я подозреваю, что он лучше, чем его считает лорд Трейхорн. А уж вся прислуга его просто обожает.

— Это я, кажется, начинаю понимать, — пробормотала Фредерика. — Но я, правда, не поняла того, что вы сказали насчет его попытки польстить вашему самолюбию.

— Видите ли, было время, когда я зарабатывала себе на жизнь, лежа на спине, — небрежно пояснила она. — До того как мистер Би и милорд взяли меня в Чалкот. Это случилось сразу же после того, как тот злой человек сбежал с маленькой Арианой и миледи.