Эти доводы оказались столь сильны во всех государствах, что до сих пор, как мы видим, ни одно из них не пожелало отдать науки и обучение своего молодого поколения целиком в распоряжение этого ордена.

Если Общество Иисуса, само по себе столь доброе и смиренное, возбудило такую ревность у одного из наиболее набожных принцев Австрийского дома, эрцгерцога Альбрехта, действовавшего исключительно по указке испанского Совета, что он не побоялся исключить присутствие иезуитов в нескольких университетах во Фландрии, где они к тому времени закрепились, и оказать сопротивление созданию ими новых заведений [442] в Нидерландах; если это общество побудило некоторые государства совсем удалить его из своих владений[443], пусть и с чрезмерной суровостью, то самое меньшее, что можно сделать во французском государстве, – это несколько их сдерживать, ибо общество это не только подчинено бессменному руководителю из числа иностранцев, но к тому же постоянно зависимо от тех государей[444], которые, как кажется, ничего так не жаждут, как унижения и падения французской короны.

Если в вопросах веры все католические государства на свете придерживаются одного учения, то по другим вопросам у них много разнообразных воззрений, из которых часто берут своё начало основополагающие правила их бытия. Это приводит к тому, что, когда возникает нужда в богословах, которые в известных обстоятельствах могли бы мужественно отстаивать мнения, издавна принятые в их стране и передававшиеся в ней из поколения в поколение, надобно, чтобы они были освобождены от всякого подозрительного влияния и не находились в зависимом положении, каковое лишает их свободы в таких делах, в коих вера дала её всем.

История повествует нам, что некогда Орден Святого Бенедикта[445] был настолько полновластным хозяином в школах, что кроме как там обучаться было больше негде, но в X веке существования Церкви и учёность, и благочестие пришли в ордене в такой сильный упадок, что его поэтому назвали несчастным.

Ещё она учит нас, что затем доминиканцы[446] получили то же самое преимущество, коим ранее обладали упомянутые святые отцы-бенедиктинцы, но со временем и они лишились его, как и те, что причинило огромный вред Церкви, которая была тогда заражена многими ересями.

Точно так же история даёт нам знать, что науки похожи на перелётных птиц, которые не живут всё время в одной стране. А посему политическая мудрость велит попытаться предотвратить эту беду, ибо если она случалась дважды, то надобно обоснованно опасаться, что такое может произойти и в третий раз, но, надо думать, не произойдёт, если Орден иезуитов не будет в одиночку заправлять образованием.

В деле образования всякое предубеждение опасно, и нет ничего легче, чем приобрести оное под видом благочестия, когда какое-либо сообщество полагает, будто призвано к тому в интересах своего выживания.

История Папы Бенедикта XI, против которого кордельеры[447], уязвлённые нападками на совершенство нищеты, то есть на источник дохода Ордена Святого Франциска, оказались до такой степени враждебно настроены, что вступили с ним в открытую войну[448] не только при помощи своих сочинений, но и, более того, при помощи императорских войск, под прикрытием коих возник антипапа[449], что нанесло Церкви громадный вред, – слишком яркий пример, чтобы была нужда добавлять ещё что-то на сей счёт.

Чем преданнее какое-либо сообщество своему руководителю, тем большие опасения оно должно внушать в особенности тем, к кому не питает расположения.

Поскольку благоразумие обязывает препятствовать не только причинению вреда государству, но и возникновению самой возможности вредить, так как зачастую наличие оной рождает желание ею воспользоваться, и поскольку слабость нашей человеческой природы требует во всём равновесия, являющегося основой справедливости, то разумнее, чтобы университеты и иезуиты состязались между собой в обучении, дабы соперничество закаляло их добродетель, а науки надёжно закрепились в государстве, находясь в руках их хранителей, ибо если одни утратят сей священный залог, то он отыщется у других.

Как следует опасаться стремления всех подряд людей к образованию, так и надлежит желать привлечения к нему наиболее способных. Наилучшим образом Ваше Величество можете способствовать этому, поставив заслон злоупотреблениям, творящимся при распределении бенефициев, которые должны даваться тем, кто заслуживает их, в качестве вознаграждения за их труды.