— Когда всё утрясётся, я это вам всем припомню.

— Я просто действую в соответствии с инструкциями. Если для вас это неприемлемо — что же, удачи.

— А ты крепкий орешек, Мельник.

Мужчина пожал плечами, глядя на меня спокойным взглядом. Он и сам это знал.

— На самом деле, я рад, что семье служат такие ответственные люди. Выполняйте свой долг и дальше. Не подпускайте никого и ничего — это я продублирую приказ Вениамина. А мы пока оставим вас в покое, так и быть… Удачи.

Развеял голограмму и буквально почувствовал на себе удивлённые взгляды. Александер развернулся на своём кресле, Хосе аж встал со своего, а Яромира сделала шаг назад и рассматривала меня, будто впервые увидела.

— Что? Что такого? Захватывать лапуты силой смысла нет. Но как мы не можем этого сделать, так не может этого сделать и никто другой. Возможно, кроме людей с Дома. Если их корветы настолько же хороши, как «Косатка», вполне могут попытаться провернуть то же, что делали мы, когда нападали на лапуты Романцевых и Кощеевых. Но сейчас им это не нужно. Так что, просто отложим решение вопроса с сектором Огневых до лучших времён.

— Так и что теперь? Куда летим?

— Обратно, в сектор Белых. Надо решить вопрос с транспортом Мироновых, и потом вылетать — либо на Ирий, либо на Дом. Что из этого более приоритетно, я пока не решил…

— Зар!

— Да?

— Алтарь важнее!

— Нет, Яра. Оба вопроса одинаково важны.

— Зара…

— Пошли в каюту, там обсудим.

Я встал и мы уже почти покинули капитанский мостик, когда внезапно пискнул сигнал тревоги.

Мне не надо было смотреть ни на какие экраны и голопроекции, не надо было ничего читать или слушать. Вся информация поступала в мозг напрямую.

Со всех сторон к нам приближались корабли, часть из которых идентифицировалась как боевые, а часть выглядела как обычные гражданские суда с натыканными тут и там пушками.

Во внезапно наступившей тишине раздался голос Александера:

— Пираты…

— Четыре эскадры. Заходят с трёх сторон и сверху…

— Александер. Почему пираты?

— Посмотрите на типы кораблей, Яромира. Там сборная солянка из всего, что может быть. Включая кое-как вооружённые гражданские суда.

— Понятно. Спасибо за пояснение…

— Они нас ещё не видят. Мы легко можем улететь, пока нас не заметили, надо только включить маскировку. А если ещё и полное ускорение врубить… Перехватить нас будет почти невозможно. Что скажете, Темнозар?

Ничего отвечать первому пилоту не стал — изучал информацию по кораблям и думал, помогая себе нехитрыми расчётами, запущенными на главном вычислителе «Косатки».

— Темнозар. Время дорого! Мы должны включить маскировку меньше чем через минуту, иначе будет поздно…

— Нет. Маскировку включим только в крайнем случае.

— Но…

— Никто не должен знать о нашем преимуществе. Это — козырь, который должен оставаться в рукаве до самого последнего момента, когда ситуация будет действительно безвыходная.

— Хорошо. В принципе, на одной только скорости тоже можем уйти. Мало кто может тягаться с нашей яхтой, у неё преимущество в скорости и маневренности… Но желательно начать разгоняться уже сейчас.

— И снова нет. О преимуществе наших сенсоров тоже никто не должен знать.

— Темнозар, эти игры до добра не доведут! Сейчас они нас просто обложат со всех сторон, и будет уже просто не уйти…

— Мы и не будем уходить. Мы примем бой.

— Но… — Александер скосил глаза на Луция, который предусмотрительно шагнул в направлении кресла первого пилота, закрывая меня спиной. — Это чертовски рискованно, Темнозар. Я против. Подумайте…

— Просто не мешайте мне. Хосе! Ты готов показать класс?

— Да, сеньор!

— Александер. Как только риск превысит допустимый уровень — я прекращу «игры», включу маскировку, и мы просто свалим. Поверьте, не стоит так переживать…

Быстро подготовил краткие сообщения Вениамину и Мельнику. О том, что мы около самой границы сектора Огневых подверглись нападению превосходящих сил противника, и не откажемся от помощи. Подготовил, но отправлять раньше времени не стал — для любого внешнего наблюдателя мы должны вести себя так, как будто ещё ничего не заметили, и будто нас действительно застали врасплох.

Намекать на то, что подозреваю их в том, что именно они меня и сдали, не стал тоже. Хотя это должно было читаться между строк, а сделают ли эти люди соответствующие выводы — уже их дело.

На самом деле, именно такой вариант казался мне маловероятным. Но это было хорошим поводом держать управляющего и главного на лапутах в тонусе.

Завершив все приготовления, закрыл глаза и постарался отрешиться от своего тела. Бой обещал быть сложным, требовалось сделать всё правильно, без единой ошибки. Для этого мне надо было полностью слиться с кораблём, сосредоточиться на управлении им, не отвлекаться ни на что.

На мгновение даже пришла трусливая мысль — мол, что я делаю, куда лезу? Но прогнал её прочь. В прошлой жизни проворачивал такое не раз и не два. Выходил один против десятков, если не сотен… И возвращался с победой. Так что — не в первый раз, и не в последний.

Кажется, когда «отключился», на моём лице застыла безумная усмешка. Та, которую не раз подмечали мои соратники всё в той же, прошлой жизни — пока они у меня ещё были…

Все лишние мысли прогнал прочь. Я стал кораблём, а он — мною.

Включив малый вперёд, я-мы направился вдоль сектора Огневых, в ту сторону, откуда приближались противники, выглядевшие наиболее опасно. Это были фрегат послеимперской постройки, два корвета и старая каботажная баржа, неповоротливая, но буквально облепленная орудиями.

Когда мы вошли в область обнаружения вражеских сканеров, я резко развернул корабль — как будто мы только что заметил противников, и направил в противоположную сторону. Как будто мы испугались и стараемся увеличить дистанцию. И как будто не видим, что летим прямо навстречу другим кораблям…

Тонким местом плана был тот момент, что по нам могут сразу же, как появимся, дать залп торпедами — и тогда эффективно действовать против вражеских кораблей станет сложно, придётся заниматься вопросами собственного выживания. Но я рассчитывал, что до такого не дойдёт, ведь в таком случае имеется ни разу не маленькая вероятность перестрелять друг друга дружественным огнём. Очень надеялся, что пираты это понимают, и не будут делать глупостей.

Делать глупости они не стали, и это стало первой реально хорошей новостью.

Когда мы налетели на вторую загоняющую нас эскадру, я развернул корабль кормой к планете и начал ускоряться, поднимая «Косатку» почти вертикально вверх. Такой взлёт жрал много энергии, зато у нас было преимущество — ни у кого из вражеских кораблей не было настолько же мощных двигателей, как у нас, и они просто не могли преследовать нас на равных.