– Простите, это ваша машина? – и он указал на «Фольксваген Поло», который стоял под фонарным столбом. – Нельзя ли ее перепарковать? Нужно свободное место у столба…

– Ой, это наша машина. Подождите, пожалуйста, я сейчас дочь позову… – ответила женщина и вернулась в подъезд.

– Деточка, ты только послушай, что они тут понаписали… – в комнату дочери с газетой в руках вошла Тамара Павловна. – «В пятницу Москва простилась с примой-балериной Большого театра Варварой Ливневой. Ей было всего 26. Увы, эта яркая звезда светила недолго….» Нет, постой, где же это? Ах вот, нашла: «…ее внезапная трагическая гибель вызвала настоящий переполох в театральном мире. Многие коллеги, близко знавшие Ливневу, выражают откровенное недовольство работой следственных органов, заявляя, что официальная версия смерти балерины не имеет ничего общего с правдой. Так где же она, правда? Что ж, попробуем в этом разобраться. Одной из версий трагедии с газетой поделился источник, человек, близкий к балетным кругам. Он совсем не исключает, что молодая прима могла быть убита из ревности и соперничества. В театре вокруг Ливневой всегда кипели страсти. По его мнению, надо искать преступника среди коллег примы, среди тех, кому достались ее партии. Однако с этой версией не согласна мать покойной балерины, Рита Васильевна Ливнева. В своем интервью убитая горем женщина рассказала нам по-настоящему шокирующую историю. В смерти дочери мать винит ее родного отца!» – с негодованием прочитала Тамара Павловна. – Ариша, но это же уму непостижимо! Ты только послушай, что они дальше пишут: «Отец вымогал у дочери деньги и решился на преступление, потому что та ему отказала. Теперь же он намерен заявить о своих правах на ее наследство в суде». Боже мой, какая низость!

Тут Тамара вопросительно покосилась на Арину, но та смотрела в монитор и даже не повернулась, казалось, она вообще не слушала то, что ей говорили.

– Деточка, в конце концов, это просто невежливо.

– Прости, мама, я занята, – произнесла Арина тихим, уставшим голосом.

Тамаре Павловне пришлось удалиться:

– Как знаешь… Извини, что помешала…

Уже несколько дней, наблюдая за дочерью, она терзалась неизвестностью, отказывалась понимать, что с ней происходит, и всякий раз, проходя мимо закрытой двери ее комнаты, горько вздыхала: «Невероятно, как же неблагодарны дети!» Ведь, казалось бы, со своей стороны Тамара делала решительно все, чтоб только ей угодить. Она ходила в магазин, готовила обед, мыла посуду и даже погладила белье, хотя один вид утюга вызывал у нее мигрень. И что же дочь? А дочь на это ей даже спасибо не сказала.

– Вот сидит у себя в комнате и молчит, да еще угрюмая такая, злющая, того и гляди покусает. Все ей не так, все не нравится. Ты не представляешь, Людочка, как мне обидно! – жаловалась Тамара Павловна подруге по телефону.

– Еще как представляю! Обычное дело, все родители своих детей раздражают. Ты знаешь, Томочка, лучше оставь ее в покое, не донимай сейчас разговорами…

Но Тамара Павловна не могла прислушаться к советам подруги, так как испытывала постоянный и острый дефицит общения:

– Не донимай разговорами? Но если я буду все время молчать, то вообще говорить разучусь! Смешно сказать, мой единственный собеседник – попугай Гена!

Впрочем, были у Тамары Павловны и другие причины для беспокойства: поездка в дом отдыха «Бекасово» по льготной путевке, о которой они с Ариной договорились и за которую со дня на день надо было вносить деньги, повисла в воздухе. Тамаре Павловне очень не хотелось самой напоминать дочери о путевке, но та молчала… Вот и пришлось, забыв про гордость и обиды, попытаться прояснить ситуацию.

– Деточка, смотри-ка, что я тебе купила. – Вернувшись из магазина, она как ни в чем не бывало снова заглянула в комнату Арины. Та привычно сидела за столом у компьютера. – В нашем магазине появились чудесные маски для лица. В ней все, что надо: витамин А, витамин Д, фолиевая кислота, минералы. Для курильщиков особенно важно, от никотина кожа портится.

– Спасибо, мама, – после продолжительной паузы ответила Арина, лишь на мгновение оторвавшись от монитора, – но мне сейчас как-то не до масок.

– Очень жаль. В твоем возрасте за собой надо следить по-сто-ян-но, – продолжила мать. – Иначе все может печально кончиться.

– Уже кончилось!!! – сухо отрезала дочь.

– Деточка! Ну почему, зачем ты так? – И, подойдя к Арине, Тамара Павловна ласковым голосом принялась ее увещевать: – Если это из-за музея, то я вообще не понимаю, почему ты переживаешь. Ведь ты же сама, сама хотела? Не так ли? Говорила, что собираешься оттуда уходить, что тебе все надоело. Ну и вот, теперь ты свободна, можешь спокойно работать дома, писать статьи… А если так, то к чему переживать? – На этих словах она посмотрела на себя в зеркало и, немного подумав, добавила: – Или ты все-таки на меня за что-то сердишься?

– Нет, мама, я на тебя не сержусь!

– Вот и прекрасно. – Тамара Павловна благодушно улыбнулась и, чувствуя, что момент настал, решилась-таки задать вопрос о поездке в «Бекасово». – Деточка, мне просто ответь, получается или нет? А то ты все молчишь, со мной не разговариваешь, а я ничего не понимаю…

– Хорошо, мама, если ты настаиваешь, давай поговорим. – Арина резко развернулась на стуле и подняла на мать глаза (с такими глазами обыкновенно решают непростые задачи!). – Похоже, ты действительно ничего не понимаешь, но лишь потому, что не хочешь понимать! Что ж, придется повторить еще раз, для особо одаренных. Сейчас у меня на карточке – сто тысяч рублей. Это все, чем мы с тобой располагаем. И в ближайшее время никаких новых поступлений не ожидается, не считая, само собой, твоей грандиозной пенсии.

– Ариша!

– Да, мама, так получилось, что я уволилась с работы, а на носу – Новый год, Рождество. Если ты сейчас махнешь отдыхать, то у нас с тобой неплохой шанс встретить его, как тот «мальчик у Христа на елке» в известном произведении классика, – отчеканила дочь.

– Деточка, не будь такой циничной! – всплеснула руками Тамара. – Еще недавно ты ведь сама говорила…

– Да, я говорила, что хочу уйти из музея, хочу выждать подходящий момент и уйти… – Все более раздражаясь, глядя на ничего не понимающую мать, Арина повысила голос.

– Ну, вот видишь, значит, я ничего не выдумала…

– Но сейчас момент – неподходящий! Самый неподходящий!!! Получилось, что меня вынудили уйти! Понимаешь? За-ста-ви-ли!!!

– Как? Разве? – охнула Тамара, которая наконец поняла, что поездка в дом отдыха горит синим пламенем. Она жалела, что завела этот разговор, и хотела поскорее его закончить, но Арину уже было не остановить.

– Боже мой! Тамара! – взвизгнула дочь. – Сколько можно повторять?! Ты вообще когда-нибудь меня слушаешь?! У нас в музее произошла кража! Идет следствие! И в этой краже обвиняют меня! А ты мне советуешь маску на лицо наложить?!