Для парирования удара противника Катуков бросает в бой все имевшиеся в его распоряжении резервы. Когда и это не помогает, он принимает решение под покровом ночи 26 июля вывести из села Лебяжьего 1–ю гвардейскую и 1–ю мотострелковую бригады, оставив там небольшое прикрытие. О принятом решении было сообщено командующему 38–й армией Н.Е. Чибисову.

Михаил Ефимович, забыв о своей болезни, практически не покидал КП, пока не получил донесение о выводе из—под удара танковых и мотострелковых частей. Обнаружив уход наших войск, противник усилил нажим на 49–ю и 89–ю танковые бригады, которые, прикрывшись арьергардами, прорывались на Большую Верейку.

В этот день все части 1–го танкового корпуса по приказу штаба фронта были выведены из района Лебяжье и заняли оборону на рубеже Крещенка — окраины Фомино—Негачевка.[133]

Неудачу Катуков переживал особенно остро. Были невосполнимые потери людей и техники. Потери могли быть во сто крат больше, не прими он решение об отводе войск до того, как оно последует свыше. О причинах неудачного наступления говорилось потом много — в приказах по корпусу, армии и фронту. Были сделаны и соответствующие выводы, суть которых сводилась к следующему: наступление не было как следует подготовлено, танки оказались без артиллерийской и авиационной поддержки, пехотные части не обеспечили прорыв обороны противника.

Что это — просчеты командования? Да. Иначе как можно объяснить, что прорвавшимся вперед частям 1–го и 2–го танковым корпусам не была оказана поддержка другими соединениями, скажем, действовавшими рядом 7–м танковым корпусом генерал—майора П.А. Ротмистрова и 11–м танковым корпусом генерал—майора И.Г. Лазарева. Их роль при прорыве противника сводилась лишь к его сдерживанию.

В докладе о ходе боев 1–го танкового корпуса 21–27 июня Катуков писал: «В результате невыполнения задач прорыва обороны стрелковыми дивизиями, самостоятельного прорыва танковыми бригадами переднего края, темп наступления был замедлен, противник, закрепившись на новых рубежах, подтянул резервы, нащупал слабое место в обороне 284–й и 540–й стрелковых дивизий, нанес решающий удар во фланг ударной группировке, создал угрозу окружения вклинившимся частям. Парирование контрудара было организовано поздно, а резервы ударной группы были втянуты в бой».[134]

Противник на этот раз одержал верх, но война на этом не заканчивалась, 1–й танковый корпус готовился к новым боям: приводились в порядок стрелковые и танковые части. Дынер со своими ремонтными службами поистине творил чудеса, восстанавливая разбитую технику. 20 июля начальник штаба Кравченко убывал к новому месту службы. Кому передать должность? Из штабных работников наиболее подходящей кандидатурой был майор М.Т. Никитин, начальник оперативного отдела. Незаменимый Никиток, так дружески называл его Катуков. Именно ему, Никитину, офицеру грамотному, превосходно разбирающемуся в тонкостях штабной и оперативной работы, человеку во всех отношениях порядочному, командир корпуса приказал принять дела, а оперативный отдел временно возглавил майор П.И. Шевяков.

25 августа Матвею Тимофеевичу Никитину было присвоено звание «подполковник». Этот человек стоял во главе штаба корпуса, а затем оперативного отдела армии, которой командовал Катуков. О своем выборе Михаил Ефимович никогда не жалел.

И снова наступление. 8 августа был получен приказ командующего 38–й армией генерал—лейтенанта Н.Е. Чибисова, в котором говорилось:

«Оперативная группа генерал—майора Катукова (1–й тк, 157 сд, 104 сбр, 1112 ал РГК, 124 сап РГК, 65 гмп) наносит главный удар в направлении Каверья, прорывает фронт на Большую Верейку и к исходу дня 10.08.42 г. выходит на рубеж Чуриково, Каверья, Скляево, в дальнейшем развивает удар в направлении Русская Гвоздевка».[135]

На этот раз командование Брянского фронта замыслило широкомасштабную операцию, привлекло к участию в ней достаточно большое количество войск. Кроме группы Катукова, в наступлении участвовала и группа И.Г. Лазарева, которой предстояло овладеть рубежом Гремячье — Лебяжье, развивать успех на Сомово, Чистую Поляну, Малую Верейку. 38–я армия прорывала оборону противника на участке Ивановка — р. Дон, уничтожала землянскую группировку немцев.[136]

Наступление планировалось начать в час ночи 10 августа по особому распоряжению, но артиллерийский обстрел позиций противника начался уже 8 августа.

Перед наступающими войсками стояла нелегкая задача. Было известно, что противник с целью обеспечения своих операций на юге использовал заранее подготовленные позиции Воронежского обвода на рубеже Козинка, Лобановка, Ивановка, Спасское, Малая Верейка, Большая Верейка, Нижняя Верейка — сел у реки Дон. Перед фронтом 38–й армии немцы ввели в первом эшелоне четыре пехотные дивизии, во втором эшелоне, в районе Малой Верейки, Землянска, Большой Трещевки и Гремячьего, 9–ю и предположительно 11–ю танковые дивизии. Войскам приказано было держаться до последнего солдата.[137]

Перед началом общего наступления Катуков решил провести силовую разведку переднего края противника, выяснить его огневые точки. После ранения А.Н. Гагаринского корпусную разведку возглавил майор П.Г. Лихошвай, смелый и энергичный человек, не раз уже добывавший ценные сведения о противнике. Его пригласили в штаб. Катуков и Никитин объяснили поставленную задачу, указали на важность и сложность ее выполнения.

Когда все детали были уточнены, начальник штаба спросил:

— Кому, Петр Григорьевич, поручим это ответственное дело?

Не задумываясь, майор ответил:

— Поручите мне.

Как прошла операция, говорит документ: «В ночь с 10 на 11.08 проведена силовая разведка с задачей: уточнить начертание переднего края обороны противника, уничтожить боевое охранение и выявить расположение огневых точек противника. В результате операции было уничтожено до 150 немцев, захвачены трофеи и 4 пленных. Разведотряды закрепились на отбитых у противника позициях. Руководил операцией Лихошвай».[138]

Пленных, ефрейтора и троих солдат, доставленных в расположение корпуса, Катуков допрашивал сам. Их вводили по одному, задавали вопросы. Переводчица Ольга Дмитриевна Модина едва успевала переводить показания разговорившихся фашистов, подтвердивших номера дивизий — пехотных и танковых, известных уже нашей разведке. Немцы подтвердили также сведения о том, что в первом эшелоне у них достаточно сильные огневые средства — артиллерия, танки. Прикрытие будет осуществлять авиация, базирующаяся на аэродромах вблизи Воронежа.