И что дальше? — спросила я, когда мы остановились передохнуть на опушке леса.

Ночь, лес — самое время и место для отдыха. Но если смерть идет по пятам, на это уже не смотришь. Вряд ли нас искали для того, чтобы вручить государственные награды. Почувствуй себя дичью на мушке охотника — вот что это было такое.

— Я не знаю, Лиза, — тяжело вздохнул Эйдар. — Ну да, я мужчина, муж, отец, должен героически что-то придумать, но… я не знаю. Единственное, что мы можем сейчас сделать, это приехать в какой-то другой город и там попробовать начать все сначала. Найти жилье, может быть, работу. Пока нас снова не выследят. Утешать себя тем, что осталось уже меньше. Не три года, а два и четыре месяца. Как-то продержаться. Выжить. И вернуться к порталу вовремя. Так, чтобы нас не поймали по дороге.

— Разница в том, что денег у нас намного меньше, чем в первый раз. Возможно, снова придется жить в одной комнате и спать всем в одной кровати.

Аллан напряженно прислушивался к нашему разговору, но не вмешивался, ни о чем не спрашивал. Как будто снова включил «взрослый» режим.

Эйдар упомянул портал, и мне вдруг пришла в голову жуткая мысль.

А сможем ли мы вернуться? Позволят ли нам? Все стражи знают, когда открываются двери между мирами. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: мы попытаемся спрятаться в соседнем мире, откуда я родом. Если не найдут раньше, то будут ждать у перехода. А на тот случай, если нам как-то все же удастся прошмыгнуть, сообщат на ту сторону. Чтобы встречали с цветами и оркестром.

— Эйдар, — спросила я, когда он устраивал Аллана на сиденье рядом со мной, — а другие два портала в наш мир открываются в то же время?

— Да, — он явно понял, о чем я думала. — Но это нам не поможет. Во-первых, они слишком далеко отсюда, а во-вторых, их тоже будут контролировать.

Кажется, он хотел сказать что-то еще, но вдруг сдвинул брови, словно в голову пришла какая-то неожиданная мысль. Однако делиться ею со мною он не стал. Закрыл дверь повозки, сел на козлы, и мы поехали дальше.

Аллан уснул, положив голову на мои колени, а мне не спалось.

Интересно, о чем подумал Эйдар, когда я спросила о других порталах?

Какая-то мысль промелькнула и исчезла, прежде чем я успела ее поймать. Как облачко по небу в ветреный день. О чем-то таком мы говорили — но вот когда и о чем? Так всегда и бывает: чем сильнее пытаешься что-то вспомнить, тем меньше вероятность, что получится.

Мы ехали весь остаток ночи и утром: Эйдар хотел уехать подальше от Лимозы. Миновали, не останавливаясь, несколько деревень и небольших городков и к обеду добрались до крупного портового города Саттея, где решили действовать по уже испытанному сценарию. Остановились на постоялом дворе и спросили, не сдает ли кто-нибудь жилье.

— Ты угадала, Лиза, — невесело усмехнулся Эйдар, когда мы занесли наши дорожные сумки в комнату с окном на задний двор, большую часть которой занимала кровать.

Саттей был более богатым городом, чем Лимоза, и жилье в нем стоило соответственно. Наших денег хватило только на такую вот комнату, причем готовить еду мы должны были сами. К счастью, поблизости нашлась харчевня для бедных, где договорились брать навынос обеды и ужины, обходясь на завтрак хлебом и сыром.

Вот уж точно, никогда не бывает так плохо, чтобы не могло стать еще хуже. Следуя этой логике, нужно было признать, что и это пока не самое дно.

— По крайней мере, мы живы, — заметил Эйдар, прихлопнув на стене койтера, местного аналога клопа.

— Пока, — вздохнула я.

Хозяйкой нашей снова была вдова, но отличалась она от Люнты, как небо и земля. Еще нестарая, но отчаянно некрасивая женщина, болезненно худая и злая на весь белый свет. Первым, что мы от нее услышали, оказалось предупреждение: если ребенок будет шуметь или плакать, нам придется съехать. Это было сказано при Аллане, и тот вел себя как мышка.

Я обошла полгорода, на так и не нашла никакой работы. Никто не хотел брать няней приезжую без рекомендаций, а для поденных домашних дел я была слишком хорошо одета. Одна женщина так и сказала мне:

— Нам нужна кухонная девушка: мыть посуду, полы, чистить печи. Но тебя я не возьму. По тебе сразу видно, что ты ничего не умеешь.

Доказывать, что я не боюсь никакой работы, было бесполезно.

— Ладно, значит, моя очередь, — заявил Эйдар.

Купив на рынке самые дешевые холщовые штаны и куртку, он пошел в порт и нанялся грузчиком. Работа была тяжелой, платили мало — только-только на комнату и еду. По вечерам, смыв грязь в лохани и переодевшись в чистое, Эйдар сидел за маленьким столиком в углу и писал все в той же толстой тетради.

— Дневник? Или мемуары? — как-то не удержалась я, хотя и обещала себе, что не буду спрашивать.

— Вроде того, — смущенно ответил он.

Как-то днем мы с Алланом вышли погулять. Рядом с домом не было сада, только задний двор и крохотный палисадник, где росли чахлые цветы. Мы выходили на пустынный берег моря, в стороне от порта. Аллан собирал на мокром песке камешки и раковины, а я почему-то вспомнила, как мы ехали на побережье, чтобы там разорвать своею силою ткань пространства.

— Послушай, — сказала я вечером Эйдару, когда Аллан уснул, — я весь день думала об одной вещи. А что, если нам отъехать куда-нибудь подальше, в безлюдное место, и разорвать ткань пространства? В дыру полезут сущности, стражи бросятся их ликвидировать, подумают, что все стало по-прежнему, и оставят нас в покое?

— Я тоже думал об этом, Лиза, — ответил Эйдар. — Когда мы только уехали из Лимозы. Тогда мне показалось, что это будет преступлением — снова впускать тьму в мир. Но, боюсь, у нас нет другого выхода. Давай попробуем.

Глава 30

Глава 30

Все это, конечно, надо было обдумать.

Сначала идея казалась безумной, но чем чаще мы ее обсуждали, тем больше к ней склонялись.

В общих чертах план выглядел простым. Однако оставались технические детали. Нужно было отъехать подальше от города. Побережье вполне подходило, мы и в прошлый раз наметили его, хотя и в другом