— Куда мы едем?

— В аэропорт, затем — в Южный Тироль.

— Тироль?…

— Джузеппе вернется в Неаполь, а мы долетим прямым рейсом до Вероны, а оттуда возьмем машину. Хочу ненадолго уехать с юга.

— Хорошо… хорошо. Тироль. У тебя там дом, шлосс.

Вспоминаю теперь: Южный Тироль. Конечно же. Как я могла забыть головокружительное вино. «Москато роса».

— Там тихо и красиво, — говорит Марк, глядя на разрушившееся здание без половины фасада. — Там безопасно, и отсюда далеко. А потом, — добавляет он, поворачиваясь ко мне, — мы поедем в Венецию.

К тому времени, как мы приземляемся в аэропорту Вероны, мои нервы приходят в порядок. Немного. За пределами маленького терминала Марка встречает какой-то друг — или знакомый, а может, слуга — и передает ему ключи от другой машины: небольшого и быстрого «БМВ». Поражаюсь, как все в жизни становится проще с богатством Марка. Однако он заработал эти деньги, борясь с мафией. И в конце концов убил человека.

Мне хочется убежать навсегда. Но еще я страстно желаю поцеловать Марка. Однако я молча забираюсь в машину, и мы направляемся в Тироль.

Поначалу местность выглядит разрозненной: сельские пейзажи Северной Италии. Супермаркеты на перекрестках и бетонные каналы, большое количество сельчан — уставшие и раздражительные в жарких лучах заходящего солнца. Даже в восемь часов вечера здесь тридцатиградусное пекло. Пыльные, опаленные солнцем равнины Венто. Засохшие и коричневые. И я такая же засохшая. Мне нужен секс. Мне нужно снять напряжение сексом. Только так я смогу со всем справиться. Только так смогу принять Марка.

Секс!

Может, просто дотянуться и поцеловать Марка? Но почему-то я не могу. Причины не знаю. Значит, буду просто сидеть, желать его и смотреть на проносящиеся мимо кипарисы. Разглядывать выставочные залы «альфа-ромео» и пологие холмики.

И тут я изумленно распахиваю глаза. Вижу впереди горы. На верхушках некоторых лежит снег, они колоссальные и грандиозные, кристально чистые и сверкающие. По указателям на Тренто и Больцано определяю, что мы уже на подъезде. С ревом несемся по автостраде, рассекая огромную речную долину, а по обеим сторонам нависают горы.

— Ослепительно! — высовываясь из окна, говорю я.

Пожалуй, первое слово за последние два часа. Оно вырвалось само собой в ответ на внезапно открывшуюся красоту. И я по-прежнему хочу Марка.

— Подожди, cara mia. Скоро станет еще лучше, — отвечает он.

Марк вжимает педаль, и мы обгоняем длинный чешский грузовик. Держим курс на север. Когда скорость увеличивается, я понимаю, о чем говорил лорд Роскаррик.

Теперь пейзаж просто потрясающий, даже сказочный. Ярко-зеленые виноградные и яблочные сады поднимаются к утесам, на которых, пленительно сверкая на солнце, восседают темные фигуры замков. Еще дальше, позади замков и древних горных деревень, высятся горы.

— Доломиты.

Никогда не видела ничего подобного. Будто не настоящие. Это горы в представлении маленького гения: огромные иглы серых, покрытых льдом скал, парящие в десяти или пятнадцати тысячах футов над землей. Они почти вертикальные. Как башни из камня и льда, величественные соборы, ожидающие чего-то. Но чего именно?

— Мальчишкой я часто бывал здесь, — говорит Марк. — Мама и сестра по-прежнему обитают в этих краях.

Он съезжает с автострады, и мы направляемся по узенькой проселочной дороге, сквозь виноградники, где ссутулившиеся старики внимательно осматривают лозы. Мчимся мимо ярко-изумрудных ферм, где по лугам скачут галопом кони, мимо пестрых старых деревенек со средневековыми церквушками. Стараюсь не думать про нас с Марком: обнаженными. Я, наверное, помешалась. Можно ли приобрести сексуальный психоз? Неужели мистерии сделали меня гиперсексуальной?

И вдруг я понимаю.

— Все указатели на немецком.

— Мы уже проехали языковую границу, — отвечает Марк.

Пытаюсь не смотреть на его мускулистые руки, крепко держащие руль, и на щетинистый и очень мужественный подбородок или на подергивающиеся скулы, что делают лицо моего лорда опасным, хищным и агрессивным. Я легко могу представить Марка в гневе, как он кого-то убивает. И все же я хочу поцеловать его. Все это определенно неправильно.

— В десяти милях позади говорят в основном на итальянском, здесь — на немецком, хотя по национальности они по-прежнему итальянцы. Итальянцы, которые умеют нормально парковаться.

Новый внезапный поворот выводит нас на длинную, засыпанную гравием подъездную дорожку. Я с открытым ртом смотрю по сторонам. Перед нами огромный и очень красивый старый дом, оплетенный виноградными лозами и бугенвиллеей. В углу красуется массивная башня с бойницами.

— Шлосс Роскаррик. Мама и сестра сейчас в отъезде, вернутся завтра.

Марк дерзко разворачивает машину на гравии и припарковывается перед главным входом. К нам торопится мужчина средних лет, в шортах, сандалиях и футболке. По его манере видно, что это один из слуг.

— Guten tag[78], Клаус, — говорит Марк и выходит из машины.

Слуга улыбается, забирает ключи и очень вежливо кивает. Затем за что-то извиняется, ссылаясь на работу в саду. По крайней мере я так поняла по слову «garten», мой немецкий совсем никудышный. Марк кивает и радостно принимает извинения. Указывает на наши чемоданы на заднем сиденье.

— Ein uhr? Im Zweiten Schlafzimmer. Danke[79], Клаус.

Марк берет меня за руку и ведет к огромной двери. Больше не могу сдерживаться ни секунды. Как только переступаем порог, я беру лицо моего лорда в ладони и целую.

Повод ему и не нужен. Он подхватывает меня на руки, и мы целуемся. И снова.

— Марк! — рыдая и смеясь, выкрикиваю я. — Думаю, ты обязан меня трахнуть. Или я сбегу.

Он ставит меня на пол и принимается за мою одежду. Я делаю то же самое. Расстегиваю его рубашку. Хочу впиться ногтями в обнаженную мускулистую грудь. До крови. Хочу увидеть его возбуждение. Из-за меня. Хочу иметь над ним власть.

— Сюда, — говорит Марк и повелительно тянет меня за собой. — Спальня там, наверху.

Лестница просто громадная, широкая и величественная. Пока мы поднимаемся, Марк пытается раздеть меня. Я отталкиваю его, затем скидываю туфли. Остаюсь босиком. Бегу. Он бежит следом. Срывает с себя рубашку, кидает за перила. Легкая ткань парит в теплом воздухе как знак необузданного желания.

— Где эта спальня?

— Здесь, — говорит Марк, и я поворачиваюсь к нему.

Он пропускает меня внутрь спальни, дверь захлопывается за нами. Марк без рубашки, я уже лишилась платья. Теперь я в нижнем белье. Но мне хочется быть полностью голой, голой в его объятиях. Мне жарко, я вспотела после долгой дороги. Надо помыться.