Просторная веранда «Плантатора» была излюбленным местом встречи местных буржуа и постояльцев отеля. Они сидели за небольшими низкими столиками, вокруг сновали рабы и прислуга отеля, разнося напитки и выполняя приказания. А белые предавались своему излюбленному занятию – сплетничали. И делали они это с упоением. Он прошел через веранду, физически ощущая взгляды на себе. Выйдя на улицу, Бранниган понял, что и здесь он является предметом всеобщего интереса. Те, кто еще недавно презирал американца за его ремесло и национальность, сейчас раскланивались с ним и любезничали. Еще бы, ведь, несмотря на то, что он американец, он стал плантатором, а значит, попал в их круг и, следовательно, стал потенциальным мужем для их дочерей.

В конце квартала Ройал заметил группу монахинь, которые шли ему навстречу. В центре процессии находилась девушка, закутанная с ног до головы в ткань, словно турецкая принцесса. Ройал не сразу понял, в чем дело, лишь когда прохожие стали переходить на другую сторону, кто крестясь, а кто и сплевывая через левое плечо, он догадался, что эта группа направляется в лепрозорий, а девушка неизлечимо больна каким-то страшным заразным заболеванием. Ройал не стал переходить улицу, напротив, он дождался, когда процессия поравняется с ним.

– Сестра, – обратился он к одной из монахинь, – могу я помочь вашему монастырю материально?

– Конечно, брат, мы принимаем пожертвования, ты поможешь многим больным людям, и Бог не забудет твоей доброты.

Ройал дал ей денег и проводил их взглядом. Девушка, закутанная в ткань, обернулась и пристально посмотрела на Браннигана. У нее были удивительные глаза, словно две вишни в миндалевидном разрезе век. Они пронзили Ройала до глубины души, столько в них было боли и страсти. Он долго не мог забыть встречи, пока не увидел еще более странную компанию. Пестрая толпа вудуистов вышагивала по улице под предводительством некоронованного короля Жака. Ройал знал этого человека, но никогда не сталкивался с ним, кроме как на улицах Нового Орлеана. Жак тащил на необъятном плече молодого козла с завязанными ногами. Не иначе как они решили справить какой-то обряд и сейчас направлялись к реке. На короле висел черный балахон до пят и желтая накидка поверх него. На голове его красовалась высокая бобровая шапка с пришитыми к ней хвостами змей. Впечатляющее зрелище, ничего не скажешь. Король остановился у лавочки с пирожками, купил себе и всей своей братии по штуке, затем перешел к лотку с кофе и попросил сварить кувшин. Дождавшись, когда заказ исполнят, он поблагодарил рабов за прилавком, щедро накинул им сверху и пошел дальше, сопровождаемый пестрой толпой.

Вдалеке раздался пушечный залп, что означало девять часов вечера. Рабы и свободные торговцы начали быстро собирать свой скарб и остатки товара. В Новом Орлеане любой черный на улице после девяти тридцати подлежал аресту, если у него не было специального разрешения. Мера, предпринятая мэром города для снижения преступности. Вот только происшествий меньше не стало.

Через несколько минут улицы опустели. Люди религиозные были на вечерней молитве в храмах, люди семейные уже давно сидели по домам, рабы разошлись по своим конурам, и на улицах стало неуютно.

Ноги сами понесли Ройала по знакомым переулкам к каналу, где на углу Мэйн-роуд и Бурбон-драйв стоял салун Одалиски. Дойдя до места, Ройал с удивлением увидел под навесом рядом с вывеской знакомое лицо.

– Миретта, ты здесь?

– Ой, месье Бранниган, как я рада вас видеть! Не желаете цветочек?

– Конечно, девочка моя, как всегда, на твое усмотрение.

Миретта выбрала полураскрытый бутон алой розы и прицепила его к петлице пиджака Ройала.

– Что это значит, Миретта?

– Алая роза означает, что вам одиноко и вы хотите познакомиться с кем-нибудь.

– Ты просто волшебница. Кстати, как ты здесь очутилась? Я спрашивал о тебе в «Плантаторе», но там мне ничего вразумительного не ответили.

– О, я знакома с мадам Одалиской, она разрешила мне торговать здесь.

– Ладно, как я выгляжу?

– Чудесно, месье, цветок будет гармонировать с декором салуна.

– А откуда ты знаешь, как там внутри?

Миретта зарделась и опустила глаза.

– Рассказывали, месье.

– Ну что ж, я пойду, пожелай мне удачи.

– Удачи вам, месье.

Когда Ройал оказался внутри, воспоминания о ночной гостье нахлынули на него помимо его воли. Все вокруг было пропитано ароматом секса и разврата. Любовь здесь была доступна всем мужчинам старше восемнадцати и в любом ее проявлении.

Воздух в салуне стал свежее, Одалиска разорилась на паровые вентиляторы, мерно гудевшие под потолком, но жара все равно стояла тяжелая. За барной стойкой протирал стаканы новый бармен.

– Эй, приятель, налей-ка мне стаканчик лучшего ирландского виски.

Бармен разочарованно посмотрел на Ройала и налил ему виски. Креолы чаще всего заказывали коктейли, но Ройал по старой привычке либо не пил вовсе, либо пил крепкое виски.

– Ничего себе, – услышал он за спиной сочный голос Одалиски. – Неужели великий Ройал Бранниган осчастливил нас своим присутствием?

Ройал обернулся и улыбнулся тучной рыжеволосой хозяйке заведения, которую катил на кресле неизменный великан Маташе. Рядом шел негритенок с вазой шоколадных конфет. Ройал был искренне рад встрече, поэтому обнял Одалиску как родную.

– Сколько лет, сколько зим, Одалиска, ты все хорошеешь.

– Да брось ты, дамский угодник, – сказала польщенная Одалиска. – Лучше скажи мне, ты пришел сюда проиграть свои денежки или просто взял перерыв от своей сельской жизни?

– Скорее второе, а с картами я завязал.

– Тем лучше для тебя, красавчик. – Одалиска подалась вперед и перешла на шепот: – Я рада, что твоя симпатичная ирландская задница нашла уютное место в этом мире. Хоть кому-то из наших повезло.

– Из наших?

– А ты как думал? Я урожденная Мэри О'Брайен. Но кто бы мне позволил открыть салун в центре Нового Орлеана, знай они мою настоящую фамилию? Вот так и появилась на свет мадам Одалиска. Но помни, Бранниган, об этом, кроме Бога и меня, сейчас знаешь только ты.

– Спасибо за доверие, Одалиска, я не проболтаюсь. – Ройал был польщен.

– Кстати, тебя тут спрашивал такой длинный старик с рыжей бородой и рыжим гнездом на голове, которое он назвал бы прической.

– Неужели Святоша Сэм?

– Точно.

– Ну и ну! А я и не знал, что он еще жив, не видел его с похорон Шанса.

– Ладно, плантатор, наслаждайся жизнью. Кстати, когда соберешь урожай, не забудь привезти мне бочонок сахара.

– Это не бочонок, Одалиска, это хогсхед, но за мной не заржавеет.

Ройал стал высматривать Святошу Сэма среди посетителей заведения. Но старого игрока нигде не было видно: ни за карточными столами, ни за игрой в кости. Бранниган добрался до зала с рулеткой. Толпа окружала стол, приглушенный свет не давал разглядеть лица.