Открыв бардачок, Риггс достал телефон. Он собирался позвонить по 911, но тут «Хонда» перешла к агрессивным действиям и ударила пикап в зад. Телефон вылетел у него из руки и разбился вдребезги о приборную панель. Выругавшись, Риггс тряхнул головой, крепче стиснул рулевое колесо и, переключившись на пониженную передачу, замедлился еще больше, не обращая внимания на непрерывные удары «Хонды». То, на что он рассчитывал, не заставило себя долго ждать: передний бампер «Хонды» намертво сцепился с прочным задним бампером пикапа. Послышался визг тормозов и скрежет; это водитель «Хонды» безуспешно пытался освободить свою машину. Взглянув в зеркало заднего вида, Риггс увидел, что рука незнакомца скользнула в бардачок. Он не собирался узнавать, достанет ли эта рука оружие. Резко затормозив, Мэтт включил заднюю передачу, и две машины поползли назад. Риггс с удовлетворением увидел, как мужчина в «Хонде» в панике схватился за рулевое колесо. Подъехав к повороту, Риггс сбросил скорость, описал дугу и снова дал газ. Оказавшись на прямом участке, он резко выкрутил руль влево и впечатал «Хонду» в скалу на обочине. Сила удара разъединила машины. Водитель «Хонды», похоже, не пострадал. Снова включив переднюю передачу, Риггс рванул вперед вдогонку «БМВ». Несколько минут он постоянно смотрел назад в зеркало заднего обозрения, но «Хонды» не было видно. Или она получила значительные повреждения, или водитель решил больше не рисковать.

Адреналин еще несколько минут разливался по всему телу Риггса, наконец волна возбуждения начала спадать. Вот уже пять лет, как он оставил позади свою предыдущую профессию, сопряженную с опасностями. Это пятиминутное приключение живо напомнило ему о том, сколько раз он смотрел смерти в лицо. Мэтт никак не ожидал воскрешения этого забытого чувства в сонном утреннем тумане Центральной Вирджинии.

Оторванный бампер сердито громыхал. В конце концов Риггс сбросил скорость, поняв, что преследовать «БМВ» дальше бесполезно. От шоссе отходило множество боковых ответвлений, и женщина запросто могла куда-нибудь свернуть. Вырулив на обочину, Риггс остановился, достал из кармана куртки ручку и записал в блокнот, закрепленный на приборной панели, номера «Хонды» и «БМВ». Вырвав листок, он убрал его в карман. У него имелись кое-какие мысли насчет женщины за рулем «бумера». Несомненно, она живет в особняке. В том самом особняке, который он, Риггс, должен обнести забором, оснащенным самой современной системой сигнализации. Теперь требования владельца особняка уже выглядели более основательными. Но Риггса сейчас в первую очередь интересовал вопрос: почему? Погруженный в размышления, он повернул назад. Безмятежность сегодняшнего утра была разбита вдребезги выражением бесконечного ужаса на лице женщины.

«БМВ» действительно свернул на боковую дорогу в нескольких милях от того места, где сцепились «Хонда» и пикап. Водительская дверь была распахнута настежь, двигатель работал на холостых оборотах. Крепко обхватив руками себя за плечи, Лу-Энн возбужденно кружила посреди дороги, выстреливая в воздух облачка пара. У нее на лице непрерывно сменяли друг друга гнев, смятение и отчаяние. Однако никаких следов страха не осталось. Впрочем, нынешние эмоции были гораздо более разрушительными. Страх проходит практически всегда; прочие же чувства, таранными ударами расшатывающие нервную систему, отступают с трудом. Лу-Энн усвоила это за долгие годы и даже научилась по возможности справляться с этим.

В свои тридцать лет Лу-Энн Тайлер по-прежнему сохранила импульсивную натуру и плавные кошачьи движения молодости. Годы сделали ее красоту более совершенной, более зрелой. И все же основные составляющие этой красоты заметно изменились. Тело стало стройным, талия затянулась еще туже, вследствие чего Лу-Энн казалась выше ростом. Волосы отросли и из золотисто-каштановых превратились в соломенные; прическа подчеркивала ярко выраженные черты лица, в том числе нос, перенесший незначительную пластическую операцию, основной целью которой было изменение внешности, а не совершенствование эстетических параметров. Зубы, вкусившие прелести дорогостоящего стоматологического ухода, стали идеальными. Однако один изъян все-таки остался.

Лу-Энн не последовала совету Джексона относительно ножевой раны на подбородке. Рану зашили, но шрам остался. Нельзя сказать, что он бросался в глаза, и все же всякий раз, глядя на себя в зеркало, Лу-Энн видела красноречивое напоминание о том, откуда она пришла, как сюда попала. Это была осязаемая ниточка, связывающая ее с прошлым, с самыми неприятными его сторонами. Лу-Энн хотела, чтобы ей постоянно напоминали о плохом, о боли.

Те, с кем она выросла, вероятно, узнали бы ее; однако она никак не ожидала встретить их здесь. Лу-Энн смирилась с тем, что ей приходилось надевать широкополую шляпу и темные очки всякий раз, когда она появляется на людях, что случалось нечасто. Всю жизнь прятаться от окружающего мира — это было частью сделки.

Вернувшись, Лу-Энн села в машину и погладила обтянутое кожей рулевое колесо. Она то и дело поглядывала на дорогу, высматривая, не появится ли ее преследователь; однако тишину нарушали лишь ровный звук двигателя «БМВ» да ее собственное прерывистое дыхание. Укутавшись в кожаную куртку, Лу-Энн подтянула джинсы, закинула свои длинные ноги в машину, захлопнула дверь и заперла ее.

Развернувшись, она поехала обратно, и какое-то время ее мысли были поглощены мужчиной в пикапе. Несомненно, он ей помог. Кто это был — просто добрый самаритянин, оказавшийся кстати в нужном месте? Или все гораздо сложнее? Лу-Энн уже так долго жила с манией преследования, что та, по сути дела, превратилась в наружный слой защитной окраски. Все наблюдения сначала должны были пройти строгую проверку; все заключения основывались в какой-то степени на том, какими она видела мотивацию тех, кто случайным образом сталкивался с ней на просторах вселенной. Все сводилось к одному мрачному факту: страху разоблачения. Шумно вздохнув, Лу-Энн в сотый раз задумалась, не совершила ли она роковую ошибку, возвратившись в Соединенные Штаты.

* * *

Риггс вел свой потрепанный пикап по частной дороге. На обратном пути он постоянно искал взглядом «Хонду», однако машина и водитель больше не появлялись. Риггс рассудил, что визит в особняк обеспечит ему скорейший доступ к телефону; кроме того, можно будет попытаться получить объяснение утренним событиям. Конечно, никто не был обязан ничего ему объяснять, и все же его вмешательство помогло женщине за рулем «БМВ»; Риггс полагал, что это чего-нибудь да сто́ит. В любом случае он не мог просто так все оставить. Мэтт был удивлен тем, что его никто не остановил. По-видимому, частная службы охраны отсутствовала. С представителем владельца Риггс встречался в городе; это был его первый визит в особняк, давным-давно окрещенный «Кустом боярышника». Здание считалось одним из самых красивых в окру́ге. Оно было возведено в начале 1920-х годов; сейчас так уже не строили. Магнат с Уолл-стрит, построивший его в качестве своей летней резиденции, во время биржевого краха 1929 года выбросился из окна нью-йоркского небоскреба. Особняк несколько раз переходил из рук в руки и был выставлен на продажу в течение шести лет, прежде чем его купил нынешний владелец. Зданию потребовались значительные ремонтные работы. Риггс говорил кое с кем из субподрядчиков, занимавшихся этим заказом. Все они с восхищением отзывались об архитектурных красотах особняка.