А Уке-Син радостно улыбался и орал дурным голосом. С явным триумфом и издевательством. И не знаю как кому, но мне стало совершенно ясно, что он сознательно провоцировал Гарри на этот удар. Он знал о нём! Знал гад, что подобный удар состоится. И прекрасно к нему приготовился и всё просчитал. Откуда?! Как он мог узнать?! Ответ был только один: кто-то ему об этом донёс! Какая-то сволочь узнала о нашем плане и доложила явно со злым умыслом. Уничтожу эту тварь! Даже перестану притворяться неполноценным, но разыщу этого ублюдка! Пусть это даже сам док или старпом капитана будет. Не прощу!

Пока я так бесновался от злости и размазывал кулаками оставленные мне конфеты по подоконнику, бой продолжался. И стал напоминать полёт маленького комара вокруг огромной, но очень опасной осы. И комару приходилось очень туго. Тем более что осу ну никак не назовёшь неповоротливой или тихоходной. Похоже, Уке-Син не торопился, совершенно уверенный в своём преимуществе. Он изящной походкой хищника стремился за своей жертвой и чуть ли не развлекался, отражая одиночные и не опасные выпады в свою сторону. Нам это было на руку. Если шип начнёт действовать, то только тогда у Гарольда будут приличные шансы переломить ход поединка в свою сторону. Но время шло, уже заканчивалась пятая минута, завершающая в раунде, а мутант не показывал и крохи усталости или неуверенности.

Поэтому когда раздалась сирены возвещающая перерыв, наша сторона выглядела вполне довольной. Ещё две минуты играли на нас. Да и Гарольду за это время наложили повязку на левую часть лица. Вытерли от крови и освежили мокрыми полотенцами. Уке-Син на своей половине арены ходил возле зрителей, возбуждённо махал им руками и вызывал этим их восторженный рёв. Он даже не воспользовался услугами своих секундантов и медиков. Похоже, что он наоборот распалялся всё больше и больше, и только сейчас ему удалось разогреться окончательно.

И второй раунд он начал с невероятным напором, злостью и бешенством. А наши надежды на действие ядовитого щипа испарялись под его ураганом ударов, которые всё чаше и чаще стали достигать цели. Гарольд превратился в мальчика для битья. И от моментального финала его отделяла только более высокая скорость передвижения. Фактически он просто убегал! Даже не скрывая своих намерений как можно больше растянуть поединок. Вот только что это ему даст? Мутант словно машина пёр только вперед, и по его свежему виду становилось ясно, что он так может двигаться до самого утра. Два раза ему даже удалось схватить моего друга в мощный захват и тот освободился просто чудом. После последнего столкновения Гарольд остался без грудных доспехов, которые Уке-Син просто оторвал от тела. Умудрившись крепко ухватиться за ворот. Оставшиеся детали одежды только мешали Гарольду, и поэтому сирену об окончании раунда он воспринял с явным облегчением.

В перерыве он полностью освободил торс от мешавшей одежды, и я мысленно поддержал это решение. Вряд ли они защитят основательно. Тем более скрепить порванные детали не было ни времени, ни возможности. А его соперник ещё больше угнетал нас своей активностью в перерыве: чуть ли не бегая перед трибунами и прыгая на высокие стенки. Мало того, в конце перерыва он выбежал на середину и поднял одну руку вверх. И после вопроса ведущего о "манеже", поднял руку повторно. Вот это уже трудность! В маленьком пространстве Гарольду станет ещё сложнее уходить от опаснейших ударов мутанта. Видимо всё должно было решиться в третьем раунде.

Прозрачную конструкцию опустили под аккомпанемент озверевшей от восторга публики и оба соперника оказались внутри. И началась самая кровавая и тяжёлая часть поединка. И первый ощутимый урон, как ни странно, был нанесён Уке-Сину. Гарольд пригнулся, нырнул под рукой у несущегося со всей скоростью противника, поставил подножку и придал дополнительное ускорение локтем. Мутант со всего размаху врезался в прозрачную стену и коленки его дрогнули, а ноги подогнулись. У моего друга появилась прекрасная возможность нанести страшный удар сзади по почкам или позвоночнику, но он вполне резонно от него отказался. И взамен провёл мощный удар правой пяткой всё по той же правой ноге соперника. Тот так резко крутнулся вокруг своей оси, поворачиваясь лицом к противнику, что все вначале усомнились в действенности удара. Но когда он взвыл с небывалой яростью и вновь пошёл в атаку, уже прихрамывая, в нашем малочисленном лагере болельщиков пронёсся крик восторга. А я так вообще замолотил себя кулаками по лбу от радости. Не мытьём, так катаньем! Не с одной стороны, так с другой! Но Гарольд всё-таки достал мутанта в его самое слабое место.

А вот в следующие минуты Гарольд чуть не распрощался с жизнью. Его буквально подбрасывало и откидывало на стены мощными ударами гигантских кулаков. А когда стен сзади не оказывалось, мой друг просто грохался на землю. Оставалось только удивляться: откуда у него брались силы вскакивать вновь и пытаться уклониться от смерти в этом замкнутом пространстве. На пятой минуте он угодил в очередной захват соперника и вырвался невероятной ценой: левая рука повисла вдоль тела безжизненной плетью! Левая! И опять сломана! Глядя на арену, я заплакал от бессилия и злости. И внутри у меня всё сжалось от страшных предчувствий. И даже раздавшаяся сирена и взметнувшийся вверх "манеж" не разрядили обстановки. Уке-Син продолжал настигать соперника ничего не слыша и не замечая вокруг.

Скорей всего на Хаосе имелись уже отработанные методы остановки боя в подобном случае. Раздалось некое шипяще-ревущее подобие странной сирены и оба бойца свалились без движения. Видимо какие-то лучи направленного действия, тот час парализовали и нарушителя и его соперника. И сразу отключились. Совершенно не мешая нескольким человекам из обслуги Арены растащить два тела по сторонам и сдать на руки секундантам. И в тот же момент оба пришли в себя. Скривившегося Гарольда усадили в кресло и принялись делать обезболивающие уколы. Среди секундантов выделялся док в своём смешном и несуразном шлёме.

Уке-Син повёл себя, как и прежде. Не обращая внимания на свою хромоту, он продолжил носиться перед трибунами, наращивая в себе ярость от призывных криков своих болельщиков. Но через минуту нога всё-таки дала о себе знать. Его медики тот час принялись её обхаживать необходимыми средствами. Всё-таки она явно была сломана! Хоть какая-то надежда!

Мало того, когда раздалась сирена о начале четвёртого раунда, Уке-Син вошёл под опускающийся манеж явно нерешительно и чуть пошатываясь. Кажется, он сам не мог понять, что с ним происходит, и несколько раз с ожесточением потёр свой лоб. А когда собрался идти в атаку, то даже чуть пошатнулся. Значит…. Шип стал действовать? Или вернее яд шипа? Неважно! Если это свершится, я буду носить Цой Тана на руках! Клянусь своим здоровьем! В любое время! Когда он захочет! Хоть всё время… Нет, хоть каждый… День? А если времени не будет? Хоть каждую… Месяц!? Да ладно! Главное что бы Гарольд выиграл этот бой! Давай Гарри!!!!

И мой друг давал! Да так давал, что от криков и топота могло развалиться что угодно. Даже весь остров. Казалось бы, нельзя услышать такого невероятного рёва, но он был более чем невероятен. И под это шумовое сопровождение Гарольд методично наносил удары правой рукой и ногами по всем частям тела соперника. Хотя явно отдавал предпочтение ударам в голову. Нельзя сказать, что мутант не огрызался. Еще как огрызался. Его удары тоже несколько раз пришлись по самым болевым точкам нашего товарища. Но с каждой секундой он становился более малоподвижным, слабым и инертным. Всё его тело покрылось, чуть ли не потоками крови, а голова превратилась в нечто безобразное из кусков кожи и окровавленного мяса. И наступил момент, когда он стал слабо соображать и опустил руки на уровень своей груди. Гарольд собрал свои видимо уже порядком истощившиеся силы и нанёс страшнейший удар по гортани соперника. Это было тем более сделать трудно, что шеи у того, как таковой, и не видно было. Словно голова росла прямо из туловища. Но, тем не менее, после такого удара Уке-Син как подкошенный рухнул на арену и перестал даже двигаться. С минуту постояв рядом, и дождавшись сирены, рухнул и Гарольд. Вызвав этим такой вопль восторга, что казалось перекрытие сейчас лопнет и обрушится на головы ополоумевших зрителей.