него самого и меня. — Произнесла немного странным тоном Анна Павловна, но при этом её давление сгустилось так, что мне стало сложно дышать. Надеюсь, на меня это не повлияет.

— Д-да, о чём мы говорили? — после паузы произнесла недоучилка, словно очнувшись от чего-то.

— Рёри, ты уже спишь на ходу, так что иди в кроватку.

— Хорошо, Анна Павловна, — очень сонно произнесла госпожа Рёрикович и скрылась из виду.

Твою ж. Серого кардинала мне только и не хватало, что промоет мне мозги.

И зачем я спалил свой дар в обители? Сидел бы там до выпускного и не отсвечивал. А, точно, хвойники же напали.

Стоило щёлкнуть замку за недоучилкой, как я зажмурил глаза и отправился в медитацию.

Однако почти сразу я оказался из неё выпнут доброй женщиной, ударившей спящего ребёнка газетой.

Ностальгия, словно снова оказался в обители.

Я открыл глаза и непонимающе спросил:

— Что? Пора на классное занятие по медитации?

— Не придуривайся. Тебя оставили на моё попечение. Я думала, что на меня повесят только Наталью, но раз уж и ты остаёшься, то ложись на кровать, а я изучу твоё тело, — заявила Жарптицева.

— А у меня есть выбор? — попытался я отказать этой старой извращенке.

— Можешь, но кто же тебя послушает? Быстро разделся до трусов и лёг спать! И не вздумай уходить в медитацию, только сон. Мне нужно понять твой чистый ритм. Для этого придётся потратить много сил, но мне даже стало самой интересно разобраться в твоей природе, — усмехнувшись, немного успокоила меня женщина в белом платье.

Но кое-что меня смущало, потому я уточнил:

— А где Безумнова?

— Медитирует. За сегодня она отоспалась, так что «будить» её я пока не планирую. Я уже поняла, в чём проблема: по непонятной причине второй день её луны стремительно растут. За последние три часа она прибавила около пятидесяти тысяч лун, то есть выросла в два раза. Это не норма, учитывая отсутствие прогресса Крови Лады, но классная медитация не повлияла на скорость. Поэтому я хочу проверить кое-что ещё. Я разделю вас двоих барьером уровня Созвездия и увижу, если что-то изменится.

— А не проще дать мне сходить поспать на чердак или пройтись по академии? — уточнил я, пусть последнее ночью меня точно не тянуло делать.

— Нет. Это не гарантирует изоляции, да и мне всё же требуется следить за вами обоими, — уверенно произнесла женщина.

— Понял, спать, так спать, — проворчал я, стянул с себя одежду и завалился на одну из коек.

Вырубился я сразу, стоило моей голове коснуться подушки.

Но по факту я ничего не мог сделать. Во сне я понял, когда за мной гонялся огромный таракан: а где собственно Бил Скоморохов? Почему от него ни одной реплики?

Жезл искупали в святой воде? Или Наташенька меня приголубила священным огнём или какой-то ритуальной молнией, что ключ в топку, а из жезла душа вышла?

Ну, артефакт изначально не был одержим, внешне он не пострадал, но возникают вопросы.

Так что стоило мне проснуться, я сразу же оделся, схватил жезл и вышел.

Да, лун во мне после «подзарядки» было прилично, но применять что-либо я пока не планировал. И постепенно излишек переставал будоражить меня на желание что-то сделать, кроме якорей.

Я покинул медпункт и ушёл в туалет около столовки.

Да, в самом медпункте была дверь с надписью «уборная/омывочная», но что это значит, узнавать не тянуло.

Я сделал своё дело, помыл руки и достал жезл.

— Ну? Какого хрена мы молчим? — спросил я у крылатой металлической палки.

— Фух, наконец-то мы далеко от Анюты, — раздалось из артефакта.

— Какой ещё «Анюты»? Ты про старую ведьму? — уточнил я.

— Не называй её так!

— Да, пожалуй, лучше придумать что-то иное. А то услышит, узнает или догадается, а потом мой хладный труп спишут на проделки Ордена. Ну, ты с ней знаком?

— Ну…

— Выкладывай. Понятное дело, что ты по какой-то причине её побаиваешься.

— Бил Скоморохов никого не боится. Теперь, по крайней мере. И Анюту я не боюсь, а смущаюсь ей показаться. Стыдно.

— Так она тебя и не увидит. Что париться?

— Так-то оно так, но история с ней вышла плохая.

— А можно без пауз? Выкладывай, а то попрошу почистить от одержимости жезл.

— Хорошо. В воронку пока не хочу. На свете белом меня держит как раз одно дело. Наверно.

Я посмотрел на этого повествователя, машущего крыльями, открыл кран в раковине и начал подумывать о чистке.

— Стой! Без предисловий, я отказался на ней жениться! — заявил фантом.

— Да, пожалуй, нужно больше данных. Если она сестра кого-то из альмаханов, то и из рода преальм. Каким образом она могла быть помолвлена с тобой? У тебя титул-то был?

— Титула на тот момент не было. Но это и неважно. Достаточно обладать даром, а дальше аристократка может принудить к браку.

— Прости, что за бред? Как можно принудить к браку? — не понял я, но по моей спине пробежали мурашки. Ещё одна опасность на мою голову. Пока теоретически возможная, но всё же.

— Женщина аристократка, принадлежащая к княжескому или великокняжескому роду ранее, а сейчас даже к семье баронов, может выбрать себе за свою жизнь одного жениха из простолюдинов. Тот по закону, конечно, может отказаться. Но только при наличии оформленных ранее брачных обязательств или наличия подобных у невесты. По обоим пунктам свадьбы быть не могло. Но юная леди Жарптицева официально разорвала помолвку с иностранным графом и потребовала подобного от меня. Но я не был столь наивен, чтобы ради четырнадцатилетней девчонки бросать свою любовь.

— Помнится мне, ты упоминал о количестве жён и любовниц, равнявшихся в сумме далеко не одной, — проворчал я.

— Так то было позже. Тогда я был уже полноценным аристократом за выслугу в канцелярии и на рубежах Родины. Ах, какие мои дамы милые. К тому моменту и Анюта расцвела, но в Сергиевград я даже не подумал сунуться, объезжая его за сотни вёрст, километров по-нынешнему, — заявил жезл.

— Хм, воплотить тебя, что ли, — пробормотал я.

— Насильно нельзя! Я разумный призрак, поэтому без моего согласия не получится.

— Ну, ладно. Но для отвлечения её внимания придётся тебе воплощаться.

— Только если я буду морально готов. Исключительно. Единственная, перед кем мне стыдно, это она.

— А перед жёнами? Детьми, которых оставил без отца из-за дуэли? — поинтересовался я.

— Им перешло наследство, — произнёс жезл и почесал макушку крылом.

— Мдя… странный ты перец, — проворчал я.

— Я не перец, я Бил!

Я убрал артефакт, что продолжал бубнить, но дальше я его не слушал.

Надо бы слить луны,