– Ты плохо меня знаешь.

Она помолчала.

– Неужели и впрямь не пригласил бы? – жалобно спросила она.

– Очень может быть.

– Но почему?

– Ну, я бы решил, что тебя вряд ли заинтересует такая заурядная личность, как я.

Она поцеловала его в щеку.

– Я скажу тебе, что меня интересует. Меня интересует мой любимый мужчина, рядом с которым я чувствую себя счастливой и которого надеюсь видеть рядом с собой много-много лет.

– Ты умеешь сказать приятное.

– Это оттого, что я знаю о тебе больше, чем ты думаешь, – тихо сказала она.

– Например?

На губах Терезы заиграла ленивая улыбка.

– Например, я знаю, что ты хочешь меня поцеловать.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

И она была права.

* * *

Позже тем же вечером Гаррет сказал:

– Знаешь, Тереза, я не вижу в тебе ни одного недостатка.

Они сидели в пенной ванне. Тереза прислонилась к его груди. Он начал осторожно тереть ее спину мочалкой.

– Что это значит? – с любопытством спросила она, заглядывая ему в лицо.

– Только то, что я сказал. Мне нравится в тебе абсолютно все. Ты – само совершенство.

– Я очень несовершенна, Гаррет, – сказала Тереза, чувствуя себя польщенной.

– Ты – совершенство. Ты красивая, добрая, умная, веселая, ты – замечательная мать. А после того как выяснилось, что ты еще и знаменитость, я вообще не представляю, как кто-то может с тобой сравниться.

Она расслабилась и погладила его по руке.

– Ты смотришь на меня сквозь розовые очки. Но все равно приятно…

– Ты считаешь меня пристрастным?

– Нет, просто пока ты знаешь меня только с хорошей стороны.

– Я не знал, что у тебя есть другая сторона, – сказал он, сжав ее руки. – Но, по-моему, с ними обеими все в порядке.

Она засмеялась.

– Я имела в виду другое. Ты не знаешь темную сторону моей души.

– У тебя нет темной стороны.

– Есть, как у каждого человека. Просто при твоем появлении она всегда прячется.

– Ну и как она выглядит – твоя темная сторона?

Она немного подумала.

– Ну, во-первых, я упрямая и, если меня разозлить, могу быть очень скверной. Я теряю голову и могу наговорить кучу ужасных вещей; и, поверь мне, в такие моменты я выгляжу некрасиво. Кроме того, у меня есть дурацкая привычка говорить людям правду в глаза, даже когда знаю, что лучше промолчать.

– Пока ничего ужасного я не услышал.

– Ты не говорил бы так, если бы увидел меня в гневе.

– Вряд ли это смогло бы меня оттолкнуть.

– Ну ладно… попробую объяснить по-другому. Когда я узнала, что Дэвид мне изменяет, я называла его самыми плохими словами, какие только существуют в английском языке.

– Он это заслужил.

– Да, но он вряд ли заслужил, чтобы ему в голову бросили вазу.

– Ты бросила в него вазу?

Она кивнула.

– Видел бы ты в тот момент его лицо. Он никогда не видел меня такой разъяренной.

– И как он реагировал?

– Никак – он был слишком потрясен, чтобы реагировать. Тем более что вслед за вазой полетели тарелки. В ту ночь я переколотила почти всю посуду в нашем доме.

Гаррет одарил ее восхищенной улыбкой.

– Вот уж не думал, что ты такая бойкая.

– Я же выросла на Среднем Западе. Так что не связывайся со мной, парень.

– Хорошо, не буду.

– Смотри, потому что с тех пор я стала еще более меткой.

– Я это запомню.

Они погрузились глубже в теплую воду. Гаррет снова начал водить мочалкой по ее телу.

– Я по-прежнему считаю тебя совершенством.

Она закрыла глаза.

– Даже узнав темную сторону моей души?

– Она добавляет тебе пикантности.

– Я рада, потому что ты тоже кажешься мне совершенством.

Каждый день Тереза возвращалась с работы к обеду, и весь день и вечер принадлежали Гаррету. По вечерам они заказывали что-нибудь на дом или шли ужинать в один из маленьких ресторанчиков поблизости от дома. Иногда брали напрокат какой-нибудь фильм, но чаще предпочитали не тратить драгоценные часы на развлечения.

В пятницу позвонил Кевин и возбужденно сообщил, что его приняли в команду звезд. Это означало, что теперь он будет реже бывать дома, в том числе и по выходным, но Тереза все равно была счастлива за него. Потом, неожиданно для нее, Кевин попросил передать трубку Гаррету. Гаррет выслушал его отчет о событиях за неделю и поздравил с успехом. Потом Тереза открыла бутылку вина, и они выпили за успех Кевина, и праздновали до самого утра.

В воскресенье утром – день отъезда Гаррета – они нанесли визит Диэнне и Брайану. Гаррет сразу понял, за что Тереза полюбила Диэнну. Ее подруга оказалась очень обаятельной и интересной, и Гаррет сам беспрестанно смеялся над ее шутками. Диэнна расспрашивала Гаррета о яхтах и дайвинге, а Брайан сообщил, что единственной его страстью является гольф.

Тереза радовалась, что они так легко нашли общий язык. После ленча Тереза с Диэнной извинились и ушли поболтать в ванную.

– Ну, что ты о нем думаешь? – нетерпеливо спросила Тереза.

– Отличный парень, – признала Диэнна. – В жизни он даже лучше, чем на фотографиях.

– Знаю. Ах, у меня просто сердце замирает всякий раз, когда я смотрю на него.

Диэнна взбила прическу, чтобы она смотрелась пышнее.

– Как прошла эта неделя? Вам было хорошо вместе?

– Все оказалось даже лучше, чем я думала.

Диэнна счастливо улыбнулась.

– Судя по тому, как он на тебя смотрит, он тоже от тебя без ума. Вы напоминаете мне нас с Брайаном, когда мы были помоложе. Вы хорошо смотритесь вместе.

– Ты правда так думаешь?

– Если бы я так не думала, я бы этого не сказала.

Диэнна достала из косметички губную помаду и слегка подкрасила губы.

– А как ему понравился наш Бостон? – небрежно спросила она.

Тереза тоже достала помаду.

– Он не привык к жизни в большом городе, но в целом ему понравилось. Я показала ему наши достопримечательности.

– А он не говорил, что хотел бы жить в Бостоне?

– Нет… а что? – встревожилась Тереза.

– Просто мне интересно, – без всякого выражения сказала Диэнна, – сказал ли он что-нибудь такое, из чего можно было бы сделать вывод, что он согласится сюда переехать, если ты его об этом попросишь.