весны принял меры, чтобы в ближайших округах военного поселения, а также в нескольких городах Полтавской губернии, именно: в Переяславле, Золотоноше, Ромнах, Пирятине и Прилуках были заблаговременно приготовлены помещения для больных и раненых, всего, по крайней мере для 4,000 человек.

Все эти меры подтверждают, что ни в одну из прежних наших войн не было приложено столько заботливости и постоянного стремления к доставлению раненым и больным возможных удобств. «Чего затем недоставало, то вовсе не зависело от армейского начальства, а было следствием тогдашней системы выжидания.

«Если и в будущих войнах с Турцией или на отдаленных южных пределах империи, и даже внутри собственной нашей земли, мы захотим подражать тому примеру выжидания, относительно устройства госпиталей, то могут обнаружиться те же результаты и недостатки[72].

«Как бы ни была многочисленна армия и какие бы успехи ни сопровождали ее оружие, но без хорошего и верного продовольствия, без учреждения в тылу достаточных госпиталей и средств отвозки к ним раненых и больных, действия ее будут стеснены на пути самых блистательных побед. Военная история представляет много тому примеров». – Так заключает свою записку генерал Ушаков.

Глава двадцатая

Турки переправляются через Дунай. – Смелый поступок 13-летнего болгарина. – Кровопролитное дело на острове Радомане. – Потери, понесенные с обеих сторон. – Движение отряда генерал-лейтенанта Соймонова к Фратешти. – Прибытие туда же других войск. – Тщетное ожидание сражения близ Фратешти. – Армия продолжает свое движение к границам России. – Отряд генерал-лейтенанта Ушакова; его авангардное дело. – Австрийские войска занимают княжества; влияние политики Австрии на ход войны.

Едва русские успели оставить свой лагерь близ Силистрии и переправились через Дунай, как турки стали стягиваться к правому его берегу и особенно усиливались в Рущуке, в котором к 20-му июня было уже до 40,000 неприятельского войска. Генерал от инфантерии Данненберг, расположенный с отрядом в Бухаресте, узнал об этом движении сначала через болгар, а потом из частых донесений Соймонова, который уведомлял, что силы неприятеля растут с каждым днем, что в устье р. Лом скопляется значительная флотилия и все показывает, что Омер-паша хочет форсировать переправу близ Журжи. Генерал Данненберг командировал из Бухареста к Журже Тобольский пехотный полк с одной батареей и Бугский уланский полк. Командующий войсками поспешил сблизить войска к местам, где, по-видимому, турки решились предпринять переправу. Он находился в то время в Плоешти и приказал направить из окрестностей Урзичени и Радулешти к Бухаресту 11-ю пехотную дивизию с ее артиллерией, 1-ю бригаду 4-й легкой кавалерийской дивизии с двумя конными батареями и один казачий полк. С тем вместе отправил он для распоряжений генерала Хрулева.

Еще войска, двинутые генералом Данненбергом и князем Горчаковым, шедшие форсированным маршем, не пришли на места их назначения, как турки, в числе одного батальона штуцерных, переправились на остров Макан, перевезли туда 4 орудия и стали усиливаться и укрепляться.

Остров Макан не был занят нашими войсками, потому что широкий и быстрый рукав, отделяющий его от левого берега, не дозволял устроить с ним сообщение посредством моста; только небольшой караул, человек в 14-ть, при одном унтер-офицере, наблюдал его в течение дня. Люди эти ушли, заметив движение турок. Немедленно поставлены были с нашей стороны у самого берега Дуная 6 орудий, которые открыли огонь по неприятельским работам; турки отвечали, и канонада продолжалась целый день 23-го июня. У нас были убиты 2 офицера и 3 человека нижних чинов; ранены 1 офицер и 5 нижних чинов.

В этот день аванпосты наши заметили человека, употреблявшего последние усилия, чтобы достигнуть левого берега Дуная вплавь; турки также увидели его и открыли по нему ружейный огонь; но Провидение хранило его, и он, изнеможенный, едва живой, проплыв пространство 500 саженей, вышел, шатаясь, на берег. Каково же было общее удивление, когда увидели, что этот смельчак был мальчик, еще не достигший и 13 лет. Он явился к нам затем, чтобы предупредить отрядного начальника о намерениях турок переправиться на другой или на третий день через Дунай и напасть на наш малочисленный Журжинский отряд, что, как увидим, подтвердилось вполне. Мальчика этого звали Райко Николов; родом он из с. Травны, что в Балканских горах, и находился в Рущуке в услужении у кожевника. Русское правительство наградило Николова за смелый подвиг медалью и приняло его для образования в одно из своих учебных заведений.

Канонада, еще более сильная, продолжалась и на следующий день.

25-го июня прибыл на место Тобольский пехотный полк. Начальник журжинского отряда, генерал-лейтенант Соймонов, усилив свой левый фланг, от нижней оконечности Макана до устья р. Рутпуры, а также, увеличив отряд, охранявший пути отступления, поручил его генерал-майору Баумгартену: у него находилось 4 батальона пехоты, 8 орудий, эскадрон гусар и сотня казаков.

В тот же день неприятель, под покровительством сильного артиллерийского огня, стал садиться на суда с 6 часов утра и направился к острову Радоману; усиливаемые беспрестанно прибывающими войсками, турки быстро распространялись на острове, имеющем около 7 верст в окружности. Сотня волонтеров и 2 батальона Томского егерского полка, поддерживаемые одним батальоном того же полка, смело пошли навстречу неприятелю, под начальством храброго Хрулева, несмотря на числительность его и сильный огонь из крепости; егеря, выбивая турок из одной позиции на другую, оттеснили их к самой оконечности острова. Тут ранен был в руку командовавший войсками генерал-лейтенант Хрулев. Егеря смешались.

Одновременно с высадкой войск на Радомане, турки, в больших силах, стали переправляться на остров Макан, уже прежде занятый ими, и оттуда высаживаться против Журжи; но Колыванский егерский полк, встретив неприятеля сильным натиском, преследовал его и втоптал в Дунай. Неприятель, отбитый на этом месте, опять обратился против острова Радомана; пользуясь обширностью его, скрываясь за извилистыми берегами и в камышах, он высаживался в одно время во многих местах, стараясь охватить отовсюду наш малочисленный отряд, который везде встречал турок с необыкновенной стойкостью, противопоставляя мужество числительности. Наши дрались – один против четырех и более. Для поддержания егерей на острове, введены были по частям еще два батальона Тобольского пехотного полка. С раннего утра и до заката солнца кипел на всех концах острова кровавый бой, переходивший беспрестанно в рукопашный. Несколько раз неприятель, опрокидываемый и теснимый штыками, кидался на суда, но встреченный с парохода и канонерских лодок сильным залпом картечи своих, возвращался на остров. Ожесточение было страшное с обеих сторон. Единства действия не было; едва посылалась какая-либо часть войска на подкрепление наших, как немедленно сталкивалась или охватывалась со всех сторон турками, часто откидывала их в противоположный конец острова, увлекалась за