Я стал расспрашивать бойцов, выяснив, что с начала войны они на чём только не воевали, на «тридцатьчетвёрках» тоже, один боец так и на КВ, наводчиком был. Трофеи им тоже попадались, внутри бывать приходилось, но подбитые машины, не на ходу, использовали как неподвижные огневые точки. Поэтому опыта вождения и управления не имели, но были готовы получить такой опыт.

– Опыта управления немецкой техникой не обещаю. Мы за своей идём.

– Это как? – спросил второй старший сержант, Вожжин, всех поправлял, что с двумя «ж», фамилия у него такая.

– Немцы активно используют и трофейную технику, включая нашу. Восстанавливают подбитую на местах боёв и включают в свои подразделения. Этим балуются не только танковые дивизии, но и пехотные, повышая так свою огневую мощь. Неофициально, я так думаю. Вот и хочу угнать у них наши бывшие танки, для них хоть запчасти добыть проще, чем для немецких. Сломались – бросил. Правда, парочку самоходок планирую угнать, хорошая бронетехника, хотя и немецкая. Была у меня одна такая самоходка, когда я уничтожал моторизованные группы немцев. Очень достойная при правильном применении.

– И сколько нам нужно техники угнать?

– Идеально – одиннадцать единиц. Согласно новым штатам, в танковой роте теперь девять танков, причём в одном взводе два останется, потому как один танк уходит ротному. Я желаю иметь десять, отдельно ротному и по три во взводы. А одиннадцатую машину комполка отдать, иначе сам отберёт. Если повезёт, то тринадцать добудем, сверху две самоходки. Пару зениток, бронетранспортёры. Да есть что брать.

– Мы всё не перегоним, – сказал один из мехводов.

– Это не проблема. Немцы немало наших в плен взяли, освободим и отберём бойцов для будущей роты. Может, и для полка, а то тот в ноль сточен.

– В ноль сточен, – покатал на языке эти слова один из сержантов. – Красиво звучит. Никогда не слышал.

– Сам подхватил от одного парня с Западного фронта. В общем, задачу вы поняли, понимаю, что отдых требуется, но эту ночь спать не придётся.

Так и шли. В общем, обоз медленно шёл, я построил бойцов, и мы побежали по обочине дороги к той речке, где стояли наши. Добрались за час. Согрелись. Время – одиннадцать ночи, командир уже спал, но его подняли. Мост разрушен оказался, наши сами его сожгли, когда немцы появились.

Я сообщил о том, что за техникой пошли. Старлей, что тут командовал, меня психом назвал, но сказал, что посылал разведку по берегу. Немцы тут у дороги стоят, иногда миномёты используют, а дальше по берегу их вроде как нет. Наших там тоже нет. Три часа назад разведку посылал – не было.

Я попрощался, забрал своих танкистов, и мы отбежали вниз по реке. Скрывшись из поля зрения, я достал шлюпку, вернулся на вёслах и переправил бойцов на тот берег. Даже ног не замочили. Шлюпку отогнал и убрал на место, и мы побежали дальше, вскоре выйдя на дорогу. Дальше – сгоревший мост, немцы и наши, но тут тихо. Вот так и побежали, уходя в тыл к немцам всё глубже. А сверху крупными хлопьями начал падать снег.

* * *

Сегодня первое декабря, и вот я покинул наградной зал Кремля, получил в гардеробе командирский полушубок и вышел наружу, вдыхая свежий морозный воздух. Хватит табаком дышать, накурили – дышать невозможно. Двести грамм красного вина, что я выпил на фуршете по поводу награждения, особо по мозгам не били, а более крепкие напитки, как другие, я не пил, поэтому решил всё же прогуляться по улочкам, что и сделал. Было о чём поразмыслить, обдумать недавний разговор с Кирпоносом.

Сегодняшнее награждение – это не за то, что я в ноябре угнал у немцев пятнадцать единиц бронетехники и два десятка грузовиков. Глазов меня кинул, ротного не дал, да и вообще в его полк я не был переведён, хотя тот и хотел. Не вышло. Отблагодарил орденом Красной Звезды, и всё, а всё, что я привёл, прибрал себе, чтобы восстановить полк. Я же из плена почти тысячу бойцов и командиров освободил и к своим вывел. Там, в плену, капитан был, как раз танкист, ротой у Глазова и командовал ранее, он и вернулся на роту.

Ещё капитан Краснов из окружения вышел, восстанавливал батальон, и у него с Глазовым постоянные свары – мол, его командир всё добыл, значит, его батальона техника, а ну отдай. Да, меня на батальон к Краснову вернули, это он костьми лёг, но не дал переводу свершиться. Тот меня не связистом поставил, командиром второй танковой роты. Прямо сказал: техники не получишь, да и мало её дают, в батальоне всего пять танков, за каждую машину драка идёт, добывай сам, как ты Глазову добыл. КВ да Т-34.

Чтобы Краснов за это что получил? А Глазову за проведённую операцию дали подполковника и наградили. Награду он пока не получил, не быстрое это дело. Если технику добуду, то Краснову много чего перепадёт от командования как моему командиру. Да я на принцип пошёл, и с тех пор мои танкисты, два десятка, как пехота и танковый десант использовались. Краснов меня уговаривал, пока мы по-серьёзному не поговорили и я не объяснил свои мотивы. Нашу первую встречу я никогда не забуду, и на мою лояльность может не рассчитывать никогда. Злопамятный я.

Капитан вроде понял, отстал. А тут в конце ноября меня срочно в Москву отозвали, двое суток везли – и вот на следующий день награждение в Москве. Это Кирпонос расстарался. Восстановил наградные – те, уничтоженные – и пробил, чтобы их как можно быстрее провели. Генерал в Генштабе служит, зам Шапошникова, даже ему было сложно, но сделал.

Меня вызвали и наградили. Получил Золотую Звезду с орденом Ленина и орден Боевого Красного Знамени. Помимо этого ещё и старлея дали, чтобы соответствовал хоть как-то должности командира роты. Вот такие дела.

Прибыл я в Москву вчера утром. Дальше быстро подобрали новую форму (не платил), привели внешность в порядок (синяки-то давно сошли, но оброс слегка), вполне неплохую причёску сделали, в душе отмылся – и вот сегодня награждение. Быстро всё провернули. Дёрнули меня из-под Калуги, бои за город третий день шли тяжёлые, мы участвовали – ни помыться, ни по*раться. Понятно, привезли как дикаря, грязного, странно, что не завшивевшего, но молодцы, быстро привели в подобающий вид.

Возвращаться я не желал. Снова в управление завтра с утра пойду, просить в какое другое место направление. Да из-за Краснова, не хочу я служить с