– Ну и что вы собираетесь делать? – Граф в чем-то понимал юношу, но не собирался сообщать об этом княжне.

– Пока я вижу единственный выход – попробовать найти Мелианора.

– Вашего среднего брата? Но…

– Я не раз слышала, что он остался в Дойне.

– Тогда это был бы наилучший выход…

Граф чуть не проговорился, что помнит Мелианора как весьма рассудительного юношу. Но открывать все даже княжне пока было рано. В некотором смысле к счастью, полных списков аристократов княжества не сохранилось, точнее, они были уничтожены, чтобы не давать козыри в руки дорской сыскной службы. Никто из членов импровизированного княжеского совета тоже не помнил наизусть даже все существовавшие на момент войны графства, что давало некоторые преимущества, поскольку граф доверял далеко не всем присутствовавшим.

– Надеюсь, что смогу вам помочь, – сказал он.

Княжна вопросительно посмотрела на собеседника.

– В предгорьях Стайского хребта, где я когда-то жил, осталось немало людей, все еще преданных прежней династии. Если Мелианор действительно остался в Дойне, то, скорее всего, его стоит искать именно там. В наших горах немало укромных долин, где можно прожить долгие годы, почти не встречаясь с другими людьми.

– Но тогда поиск брата может затянуться надолго…

– Не совсем так. Большинство местных жителей опасаются заходить в горы, не говоря уже о пришлых. Но есть и такие, кто живет в горах, переходя из долины в долину, например, охотники в поисках дичи.

– А почему же местные боятся своих гор? – удивленно спросила Лиерия.

– Где-то там жили наши предки, но не только они. С тех пор в горах сохранилось немало зачарованных мест. Чего стоят только тайные города…

– Вы там были?! – спросила княжна с чисто девчоночьим восторгом.

– Нет, – улыбнулся граф. – Не довелось, хотя я мечтал об этом, как и многие местные мальчишки. А когда вырос, то появились более важные заботы.

– Но кто-нибудь побывал там?

– Многие видели их издали, но не смогли пройти. Еще ходят легенды о том, что древние крепости на вершинах северных гор, поставленные неизвестно кем и когда, охраняют нашу землю от древнего врага. Если этот враг появится вновь, то вернутся и защитники.

– Почему же они не вернулись, когда дорцы уничтожали наш народ?! – закусила губу княжна.

– Значит, речь в легендах о совсем другом враге, а с этим мы должны справиться без их помощи…

Ведьмы Алсанора впервые собрались все вместе после происшествия с порченым истинным магом, если не считать Мэйрин, которая через год уехала куда-то на восточное побережье, и больше о ней никто не слышал.

Мрачная и раздраженная Кайрен вошла, когда остальные ведающие уже давно беседовали друг с другом. Точнее, Сиранна расспрашивала о чем-то Сиан, которая тоже пропала из городка вскоре после того случая и вернулась лишь недавно. За время отсутствия ведающая си похорошела и выглядела на редкость умиротворенной, почти счастливой.

Кайрен сама давно покинула Алсанор и навещала бывших товарок лишь изредка. Она кивнула с порога и увидела ответные приветствия Сиранны и Шайренн, как всегда отрешенно сидевшей в стороне от беседующих.

– Здравствуй, сестра! – неожиданно громко обратилась к вошедшей Сиан.

И Кайрен сорвало.

– Я не сестра тебе, Подательница Смерти! – прошипела на нее ведающая денери. – Мой народ – Податели Жизни.

– Жизнь и смерть так быстро переходят друг в друга, что человеческому оку не дано воспринять и отличить одно от другого, – тихо улыбнулась Сиан. – То, что является смертью для одного, становится началом жизни для другого.

– Что ты этим хочешь сказать?!

– Ты знаешь сама. Чтобы пришло новое, прежнее должно умереть.

Кайрен едва контролировала себя, это чувствовалось по ее магической ауре, поэтому Старейшая сочла за лучшее вмешаться.

– Твой брат будет князем. Ты сама знаешь это, но не веришь, потому что он пока не похож на того, каким ты его представляла! Он может стать таким, но еще не стал. Прошлое еще не отпустило его, как не отпустило и тебя. Всегда думай об этом, прежде чем решать за других.

Княжна вздохнула и опустила глаза – Старейшая слишком хорошо поняла, что произошло, и предостерегла ее от поспешных поступков. Придется набраться терпения.

– Я не враг тебе, – тихо сказала Сиан.

Кайрен вздрогнула и отвела глаза, она поняла, что это так.

– Время покажет, – через силу выдавила она.

– ВРЕМЯ, – эхом откликнулась Шайренн, так и не принявшая участия в общем разговоре.

Все обернулись к синеглазой пророчице, но та уже как ни в чем не бывало отстраненно глядела мимо них.

Дрожь пронзила всех присутствующих, этот эпизод слишком напомнил день, когда та же Шайренн произнесла: «ВРЕМЯ ПРИШЛО». Сейчас ведающие ощущали, что их пути расходятся, но при этом они остаются связанными между собой.

«Значит, так тому и быть…» – подумала Сиранна, еще раз прокрутив в памяти обе встречи.

Энелион тихо плакал в отведенной ему комнате в доме, куда привезла его старшая сестра. В этот вечер она задерживалась. Свет одинокой лампы едва разгонял темноту вокруг постели, где были разложены мелкие предметы, сохранившиеся со времен детства, несмотря на все превратности судьбы. По меркам чистокровных денери в свои сорок с хвостиком лет княжич являлся почти подростком, хотя и прошел истинное совершеннолетие, но оно давало в основном устойчивость энергетической структуры тела, личный возраст менялся по другим канонам. Сейчас Энели было очень тяжело, и он чувствовал себя ребенком, от которого только требуют, но никто не хочет его понять. Все, что юноше пришлось испытать до этого времени, не шло ни в какое сравнение с тем, чего от него ждут. Амбиции сестры не находили никакого отклика в душе Энели – он хотел танцевать, и какое ему дело, кто будет смотреть на это. Да, порой некоторые из посетителей пытались получить от него личное внимание, но это были такие мелочи по сравнению с экстазом, который вызывал удачно исполненный танец. Пусть сестра ищет Мелианора, может быть, он станет более подходящим кандидатом на должность князя…

Энелион стал перебирать свои детские «сокровища»: камень из грота возле их родового замка, подвеска от ожерелья матери и темный кристалл турмалина, в котором почти не заметен переход от зелени лугов в пасмурный день к тревожному цвету неба на грани сумерек. Вопреки мнению сестры, Энели помнил все, что было с ним от его рождения до нынешнего момента. Нет, он не чувствовал себя тем самым магом, который должен стоять во главе династии, хуже того – власть не интересовала его вовсе. Пусть другие ищут внимания людей только за то, что они принадлежат к высшим аристократам. Юноше была противна сама мысль, что он будет приказывать кому-то, не имея на это прав больше, чем по факту рождения. Цветы и песни – вот что вызывало истинное наслаждение его души, и Энели отвечал на них танцем, который заставлял притихнуть не одно пылающее мелкими страстями сердце и задуматься о том, как оно может раскрыться, если отбросит все, что сдерживает его истинные порывы.