— Дерьмо…

— Что? — хмыкнул Макс.

— Ничего, — отрезал я. — Меньше хлопай ушами и присматривай за Тревельяном.

Если честно, то мне жутко неохота устраивать очередную перестрелку. Этих бродяг мы, конечно, разгоним, даже не сомневаюсь. Но кроме них есть и другие жители. Если все разом навалятся, то нам будет жарко. Мало того — у нас с патронами плохо. У Нардина после перестрелки с бандитами осталось около шестидесяти штук. У Тревельяна и Селезнева — тоже не склады боеприпасов. Хорошо если по сотне патронов на брата наберется. Ну и у меня штук пятьдесят для «Винтореза», не считая четырех магазинов для пистолета. Если что-то серьезное завертится, то будет не до смеха… Ну и две гранаты. Как вишенки на поминальном пироге. Для достойной финальной сцены.

Толпа приближалась. До них оставалось около тридцати метров, когда Тревельян закинул автомат за спину. Он положил руки на ремень и не торопясь спустился по ступенькам вниз. Сделал несколько шагов навстречу этим «гостям» и остановился. Не будь ситуация такой хреновой, я бы посмеялся, сравнив нашего Снупи с шерифом из голливудского фильма. Наконец эти бродяги подошли к зданию банка.

— Что вам нужно? — спокойно спросил Эдвард Тревельян и обвел их взглядом.

После некоторого замешательства вперед вышел один из визитеров. Крепкий мужчина. Брюнет лет тридцати пяти. Он грязноват, помят жизнью и, видимо, слегка пьян. Длинные и сальные волосы забраны на затылке в хвост. Судя по цвету лица — еще не алкоголик, но пьяница изрядный. Мужчина откашлялся в кулак и начал:

— Доброе утро, сэр.

— Доброе? Хм… Пусть будет по-твоему. С чем пожаловали?

— Люди недовольны…

— Чем именно? — перебил его Снупи.

— Нет в жизни счастья! — послышалась реплика из толпы, и люди сдержанно засмеялись.

— Купите несколько шлюх и радуйтесь, — отрезал Эдвард, — только перед этим помойтесь, а то воняет от вас… — он презрительно сплюнул, — как от скунсов.

— От вас, — ощерился парень, — позволю себе заметить, тоже не фиалками пахнет.

— Ладно, ближе к делу. Чего пришли?

— Мы недовольны вашим присутствием в Лох-Ри, — твердо сказал мужчина.

— Вы охренели, парни? Я сотрудник Ордена.

— Мы знаем, кто вы такие, — кивнул собеседник. — Извините, сэр, но здесь вам не рады. Вы опасные чужаки для нас, сэр.

— Мы пробудем здесь до завтра и уйдем. Вас это устроит?

— Не совсем, сэр.

— Чего же вы хотите? Денег?

— Как вам сказать, сэр… — Парламентер сделал паузу и оглянулся. Он провел рукой по небритой щеке и окинул взглядом приятелей, будто ждал от них поддержки. Его и поддержали — одобрительным гулом.

— Или я старый, выживший из ума болван, или этот парень над нами издевается, — тихо сказал я и окинул взглядом окрестности.

— Ты не старый, — так же тихо произнес Макс.

— Спасибо, ты настоящий друг…

— Я жду, — сквозь зубы процедил Снупи.

Парламентер выставил вперед одну ногу и ухмыльнулся.

— Среди вас есть один человек, который не принадлежит к вашей компании.

— И что ты хочешь этим сказать?

— Вам придется уйти без него, сэр…

— Интересно. И кто же это?

— Руслан, — мужчина задумчиво и неуверенно прищурился, — Руслан Вараев.

— Этот человек — преступник и будет отвечать перед законом.

— Это земля свободных людей. Законы Ордена не работают в Лох-Ри.

— А ты не боишься, что я запомню твои слова?

— Не нужно меня пугать, сэр. Опасаться нужно чужакам, которые приходят в наш город как к себе домой.

— Опасаться? — с хищной улыбкой спросил Тревельян. — Кого именно?

— Нас, — мужчина театрально развел руки в стороны. — Меня, например…

Выстрел! Если честно, то я даже не заметил, как Эдвард выхватил пистолет и выстрелил своему собеседнику в грудь. Мужик как стоял, так и упал навзничь. Хорошо упал — мёртво. На рубашке быстро расплывалось большое красное пятно. Сорок пятый калибр — это серьезно. Тем более что патроны у Тревельяна — с экспансивными пулями. Просто карманная гаубица, а не пистолет.

— Кто следующий? — спокойно спросил Эдвард и обвел взглядом замершую толпу.

Мы уже держали толпу под прицелом. Как только прозвучал этот пистолетный выстрел, Макс опустился на одно колено и вскинул автомат к плечу. Все верно — так его прикрывает бетонный парапет крыльца. Над ним, в дверном проеме, стою я и держу под прицелом эту полупьяную шушеру, которая возомнила себя хозяевами города. Поля не видно, но я знаю, что он прикрывает нам спину. Его учить не надо, мы с ним ученые…

Люди замерли. Оружие у них есть. Кто-то держит автомат на плече, кто-то повесил его на шею и стоит, держа руки в карманах. Если кто-то из них дернется и потянется за оружием, то моментально перейдет в состояние трупа. Как говорил один умный человек: «Здесь вам не равнина, здесь климат иной». На любое движение мы ответим очередями. В такой толпе ни одна пуля не пропадет. С гарантией.

— Кто следующий? — очень медленно и отчетливо повторил Эдвард.

Он даже вторую руку не убрал с пояса. Так и стоит, как злодей из какого-нибудь фильма. Или наоборот — благородный шериф? Хрен нас разберешь, в этом запутанном мире. Иногда мне кажется, что мы — простые крысы, посаженные в стеклянную банку для увеселения публики.

— Завтра мы уйдем из Лох-Ри. Предупреждаю — кто сунется к зданию банка до нашего отъезда, тот без предупреждения получит пулю. Всем ясно? Пошли вон! — шипит Тревельян. Презрительно, словно не говорит, а выплевывает слова.

Если мужики не разойдутся, то не оставят нам выбора. Их придется убивать. Всех. Город мы не зачистим, и нас скорее всего убьют. Я поморщился и обвел взглядом толпу. Стрельнул глазами по сторонам и увидел еще нескольких мужчин, которые были немного умнее бродяг, стоящих перед крыльцом. Они стояли метрах в ста от нас, в узком переулке, который вел к руднику. Судя по их позе, ребята не просто прогуливаются, а ждут результатов переговоров.

Тревельян все верно рассчитал. Достаточно убить вожака этой стаи — и народ перестанет мутить воду. Хотя бы на время. Люди постояли еще немного и начали расходиться. Молча. Бросая напоследок такие взгляды, что сомневаться в их плохой памяти не приходится. Эти запомнят. Запомнят и при случае обязательно всадят пулю между лопаток. Потом подойдут и выстрелят еще раз. В голову. Разденут ваш труп и выбросят мясо на помойку. Спокойно и без каких-либо эмоций.

— Милейшие люди живут в этом Лох-Ри, — послышался голос Поля, — такие милые, что хочется взорвать весь этот город…

— Лучше сжечь. Напалмом.

Как только эти бродяги начали расходиться, ушли и наблюдатели — нарочито медленно, вразвалку. Когда последний человек скрылся за поворотом, Тревельян подошел к нам. Окинул взглядом и облизал пересохшие губы.