Братья покосились на него недоверчиво. Почувствовали, что Коля что-то недосказал.

- Это значитс-са, как у самого Ратенфенгера. - «сообразил» Семён. - Тот тоже игнорит их вонизму трупную, как будто её и нет совсем. Наверна, он Коляна тож заприметил. К себе зазывал... Я прав?

- Ну... - споткнулся Коля. - Ну... так! Предлагал научить. На флейте играть. Говорит, что у меня получится. Ну и с птичками...

- Птицами управлять? Ну дык это и мы можем...

- ?!

- Не! Не проси! - понял вопросительный взгляд Семён. - Это уже из наших родовых. И Генрихович тебя обещал обучать. Мы тут пас! А то ещё узнает, специально нас искать будет чтоб по ушам надавать.

- А... Есть за что? Искал?

- Да было дело. - хмыкнул Михаил. - Упарились бегать. Потом уже родители за него нам надавали.

- Но всё равно! Мы от него удрали! - похвастался Семён.

- Потому, что Соколовы! - добавил Миха.

- И ворона, евойного, отвели!

- Нашим родовым колдунством...

- Чтоб след наш потерял!

Они как раз подходили к забору стройки, когда из-за угла вывернула представительная компания подростков.

И выглядели они как урки.

- О-о! Пи... Ой! - чуть не выматерился Михаил. - Петрила-Ветрила опять шоблу собрал. По наши души.

- Слышь, Колян! Ты эта... Мы тебя не обучали как... Такшта ты это... лучше отойди, типа нас не знаешь.

Коле такой заход не понравился. Будто его вообще заранее списали.

- Не держи меня за слабака! - выкатил грудь колесом Коля. - И вообще! Усилению и ускорению меня батя научил. Так что умею!

- Да всё равно... - попытался отговорить его Семён. - У нас это давнишняя склока. А ты тут как-бы посторонний.

- Не гони. - оборвал его Михаил. - Видишь пацан по-пацански поступает. Если что — мы что ль не сможем подмочь? Не впервой.

И с этими словами хищно оскалившись Михаил зашагал навстречу врагам. Молча. В то время как противники, решив «размяться», стали издали осыпать троицу оскорблениями. Ну, как обычно. Только вот все трое — и Соколовы, и Змиев — по «тихому уговору» решили обломать им давно заведённые традиции. Навесив на себя ускорение и усиление молча рванули в атаку. Коля только чуть-чуть замешкался, когда ещё и укрепление на себя навешивал. А что? Если научили, то чего бы и не? Целее будешь!

И мир вокруг Коли резко замедлился.

«И какого хрена я подписался за малознакомых перцев?! - думал Коля сокращая бегом расстояние до компании шпаны, собранной «Петрилой-Ветрилой». - Или соскучился по тому, как по башке стучат? Не! А если эти чудилы Петьки Ветрова меня отдельно потом найдут? Что я буду делать?.. Во влип! Но! Если прям сейчас зарисуюсь как супербрутальная скотина может поостерегутся... Но как зарисоваться?!»

На этом, правда, Коля оборвал свои самокопания, так как опять вспомнил, свою феноменальную «забывчивость»: ведь только что на себя и ускорение, и усиление навесил. Да ещё в отличие от братьев Соколовых ещё и укрепление.

«Вона как медленно они под собственным ускорением двигаются!» - отметил Коля, подбегая к крайнему справа. Этот крайний пацан как раз только-только сообразил, что на них напали, и что надо бы уже драться.

Всё для Коли было внове: и драка с применением волшбы на себя, и вообще в компании с такими же как и он ведьмаками.

Кстати, Статусными.

И тоже кстати: против не иллюзорной уличной шпаны. Той, которой ранее сторонился.

И ещё кстати... Ведь если ранее всё происходило очень быстро и думать просто было некогда то сейчас, даже в процессе бега, при растянутом времени, думалось. И можно было преспокойно выбрать и тактику и стратегию.

Однако!...

Внезапно всплыли положения, забиваемые всей семьёй воспитанием.

И среди них: не убей, не навреди!

Да, там была куча оговорок, типа: Если тебя самого убивают, то... Там, в таких ситуациях ,многие запреты снимались.

Но вот здесь и сейчас!

Не убивают.

Да, шпана злобная, многочисленная.

Но!

Коля сейчас под ускорением, усилением, укреплением.

Он тут же прикинул что если прямо сейчас под этими чарами влупит вот по этому, конкретному крайнему пацану, то... покалечит.

И придётся отвечать.

А после того, уже точно новые наручи наденут и всё, капут! Всякая мразота, любящая издеваться над «очкариком», «заучкой» - будет безнаказанна. Хоть он и имел очень хорошее зрение, никогда не страдал мазохизмом заучивать учебники наизусть, но всё равно, по традиции, его всё равно так называли.

А значит...

Уже добежал.

Хоть и с ускорением времени, хоть и растянулись те четыре секунды реального времени, что бежали до задир, на целых двенадцать, но время на размышления кончилось. Настала пора что-то сделать.

Коля подныривает под руку, вытянутую в его сторону тем самым крайним, по пути захватывает её и, используя инерцию своего тела, швыряет крайнего пацана в рядом стоящего. Как когда-то подсмотрел у Андрюхи.

Удачно вышло. Пока те двое поднимутся, можно ещё кого-нибудь уложить. Сверху. Но тут уже не повезло. Третьим оказался весьма рослый противник.

Не кинешь.

Только вот, Колю уже накрыл азарт.

Братья Соколовы весело лупили двоих, по виду главных, хулиганов, периодически отвлекаясь на прочих, кто пытался встать с гравийной дорожки, что в этом месте была за тротуар. Просто не давали им подняться на ноги. И скорость передвижения в этом для них была главным козырем.

Петя Ветров явно был мазохистом, если каждый раз огребал от этих сверхловких двоих, но всё равно собирал банду, чтобы попытаться снова и снова отыграться. Безуспешно...

Но перед Колей была проблема — вот этот рослый, и по виду слишком для него сильный. А что остаётся делать? Да бегать вокруг этого гада и уворачиваться, пытаясь хоть как-то, слабо, но достать.

И тут...

«Коля-а-а!!! - раздалась в голове «тихая речь». Причём так, что сложно было не подчиниться. - Возьми мой взгляд!».

Не думая, Коля что-то «взял» и применил.

Рослый вдруг судорожно дёрнулся и застыл в той позе, что застало его это «что-то». Причём по его остекленелому и сильно удивлённому взгляду ему «это» пришлось очень не по нраву и неожиданно.

Соображать что это было — некогда.

Коля прыгнул к забору, пробежался по планкам, вбитым ромбом, оттолкнулся от них и прыгнул на рослого. И лишь пробегая по забору он заметил на сосновом столбике, к которым приколачивались секции забора, довольно и ехидно лыбящегося кота.

«Ах вот откуда... И