Без всякого сомнения, эту женщину я знал.

Однако я совершенно не мог понять, откуда взялось неприятное ощущение.

Я даже не вполне понимал, что говорил ей, когда нас представляли друг другу. Все происходило как в тумане, потому что я слишком сосредоточенно вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, что меня тревожит.

Я лихорадочно думал, и наш разговор пролетал мимо моего сознания, как мчащиеся по трассе болиды «Формулы-1».

Знакомая улыбка.

Кивок головой.

Манера говорить.

Черты лица.

Все было так знакомо, и в то же время я был уверен, что никогда не встречал ее прежде. Черт возьми, Декс, думай!

Мои усилия не пропали даром. В какой-то момент во время ужина, когда я украдкой вновь посмотрел на Александру, догадка обрушилась на меня, словно тонна кирпичей, свалившаяся на голову.

Горло перехватило, меня прошиб холодный пот.

Не извинившись, я поспешно встал из-за стола, чтобы Бьянка не почувствовала моей внезапной паники. Оказавшись в ванной, я посмотрел на себя в зеркало. На лбу у меня выступили капельки пота. Мое сердце колотилось так быстро, что казалось, вот-вот выскочит из груди.

Лицо Алекс показалось мне знакомым, потому что оно очень походило на то, которое я видел почти каждый день в течение всей первой половины своей жизни.

Александра была точной копией моего отца. 

* * *

Мне потребовалось минут десять, чтобы собраться с мыслями и вернуться в гостиную.

Бьянка взглянула на меня, как мне показалось, немного смущенно:

– У тебя все в порядке, Декс?

– Нет… кажется, я подхватил какую-то заразу.

– О нет!

– Да, извини. Мне… Хм… нужно уйти. Мне очень жаль. Я знаю, ты рассчитывала, что я останусь здесь с тобой, но я действительно не хочу кого-нибудь заразить.

Черт, мне снова приходится лгать. Но мне едва ли удастся скрыть свое потрясение, а говорить правду прямо сейчас мне казалось просто невозможным. Я не мог сказать Бьянке о своих подозрениях, что ее сестра может быть дочерью моего отца, так как основывался только на их сходстве. Но – что еще хуже – не исключено, что он мог быть отцом и самой Бьянки – как бы немыслимо ни звучало это предположение. Как я мог все это ей сказать? Пока не встречусь с отцом и не выясню все до конца, я не смогу вернуться к нашим отношениям. Это совершенно исключено.

– Ты уверен? – Выражение испуга в ее глазах, казалось, отражало мой собственный страх, хотя она беспокоилась совсем по другой причине.

– Да, уверен, я должен уйти. Мне действительно очень жаль.

– Все в порядке. Не расстраивайся.

Выходя из дома, я мог думать только о том, что за всю неделю ни разу не сказал ей, как люблю ее. Я останавливал себя, убеждая, что еще слишком рано для таких признаний. Теперь я горько сожалел, что не сказал ей о своих чувствах до того, как все в нашей жизни изменилось в одно мгновение.

Взволнованный и расстроенный своим открытием, я даже забыл вызвать водителя, так что теперь стоял на холодной улице без машины. Начинался дождь, и я пошел по дороге, лавируя между прохожими и потоком машин. Я позвонил отцу. На звонок ответила его жена:

– Алло.

– Майра, отец дома?

– Да. У тебя все в порядке?

– Пожалуйста, соедини меня с ним.

Через несколько секунд в трубке раздался голос отца:

– Декс? Что случилось?

– Папа, послушай, мне нужно, чтобы ты кое-что вспомнил, хорошо? – Слова сорвались с моего языка, прежде чем я мог все хорошо обдумать. – Когда у вас с Элени Георгакопулос был роман… сколько лет назад это было?

– Я ведь уже говорил, что это продолжалось…

– Двадцать семь… двадцать восемь лет назад? Так? Вспомни, пожалуйста!

– Подожди минутку. – Он немного помолчал. – Это началось около двадцати девяти лет назад и продолжалось примерно шесть лет.

У меня скрутило спазмом все внутри.

– Скажи, когда ты занимался с ней сексом… ты всегда предохранялся?

Пожалуйста, скажи «да», черт тебя дери!

– Я не могу помнить все до мелочей, сынок.

– Как ты можешь называть мелочами такие важные вещи?

– Кажется, она говорила, что принимает таблетки, но… честно говоря… это было так давно.

Я невольно повысил голос:

– И ты никогда не пользовался презервативом?

– Кажется, нет. Никогда.

– Как ты мог такое допустить?

– Полагаю, я ей доверял. Признаю, это было довольно безответственно. Но в любом случае, почему ты сейчас спрашиваешь меня обо всем этом?

– Сегодня вечером я впервые увидел сестру Бьянки.

– И что же?

– Папа… – Я сглотнул. – Она очень похожа на тебя.

В трубке повисла тишина.

– Полагаешь, она моя дочь? – недоверчиво спросил он через некоторое время.

На меня упали первые капли дождя.

– Думаю, что это вполне возможно.

– А ты не думаешь, что намеренно ищешь сходство только потому, что я рассказал тебе о том романе? Может, у тебя развилась паранойя на этой почве и ты ищешь неприятностей на свою голову?

– Нет. Хотел бы я, чтобы все было именно так. Эта мысль даже не приходила мне в голову, пока я не увидел ее. Она слишком похожа на тебя. Но, боже, я и представить себе не мог, что ты мог быть настолько безответственным, чтобы допустить такую возможность.

– Ничего еще пока не подтверждено. И даже если то, что ты говоришь, правда… ты-то что беспокоишься?

– И ты еще спрашиваешь об этом? Ты заявляешь мне, что фактически мог быть отцом сестры моей девушки, и более того, что спал с их матерью как раз в то время, когда они обе были зачаты. У них всего пара лет разницы! Я теперь даже не могу быть уверенным, что не состою в любовной связи с собственной сестрой! И ты не понимаешь, о чем мне беспокоиться?

Я так кричал в трубку, что прохожие начали оборачиваться на меня.

– Успокойся, Декс!

– Не говори мне, чтобы я успокоился, черт тебя возьми! Я смогу успокоиться в единственном случае – если очнусь от этого кошмара и все это окажется неправдой!

Я даже не помнил, как прервал разговор. Я пришел в себя, только выходя из винного магазина с большой бутылкой виски «Файерболл» в коричневом бумажном пакете.

Когда Сэм подкатил ко мне, у меня оставалось только одно место, куда я мог направиться.

– Куда едем, мистер Труитт?

Я сделал глоток и, посмаковав обжигающий вкус виски, скользнувший по горлу, коротко бросил: