— Теперь ты доволен? — спросил Гэри Хейл. — Видел, что ты натворил?

— Прочь с дороги, щенок, — сказал Дж. М. Аллен.

Он зашел к себе в офис, нажал кнопку и, когда завыли сирены, с наслаждением обдумал сложившуюся ситуацию.

Было шесть часов вечера, и пожарных, которые приехали на свою конференцию, можно будет легко найти в мотелях. Людских ресурсов вполне достаточно, чтобы обеспечить порядок в Харрисонвилле. Пятьсот пожарных со всего штата Миссури скоро будут здесь.

Дж. М. Аллен прочитал молитву. Он благодарил Господа за то, что тот надоумил его созвать конференцию в нужное время — «когда хиппи начали убивать».

6 То в жар, то в холод

Той ночью на перекрестках стояли пожарные с топориками и дробовиками в руках. Площадь закрыли для посторонних, а полицейские машины патрулировали ведущие в город улицы. Стрелки с карабинами, очень похожими на симпсоновский, заняли позицию на башне суда, с которой было хорошо видно каждый камешек на площади. В одиннадцать вечера началась гроза, засверкали ветвистые молнии, и стрелки попрятались в свои машины.

Примерно через час после побоища Вин Аллен шел через, площадь, а к нему приблизился полицейский и сказал: «Вы убили двоих наших, а теперь мы будем вас мочить». Когда той ночью объявили комендантский час, Вин, Райс и их друзья уехали из города и решили пока не возвращаться.

«У них глаза были налиты кровью, — рассказывает Райс. — Словно это мы нажимали на спусковой крючок, а не Оутни. Самому Чарли они уже ничего не могли сделать, потому что ему хватило ума прострелить себе голову, а мы оставались там. Я не на шутку перепугался. Они как с ума сошли. Свиньи искали только повода, чтобы нажать на спусковые крючки. Мы все понимали, что стоит сделать одно неосторожное движение — и ты покойник, а они чего-нибудь навыдумывают, чтобы спрятать концы в воду».

Дж. М. Аллен рассказывает: «К счастью, в Харрисонвилле было много наших людей. Добавились еще полицейские из городов в радиусе пятидесяти миль. Мы не знали, чего можно ожидать, но готовились к худшему. Боялись, что хиппи начнут стрелять в полицейских или невинных людей. Вроде незачем им это делать, никакого смысла… Но если все было запланировано заранее и Симпсон пошел на убийство полицейских во имя их революции?»

В субботу, 22 апреля, был национальный день протеста против войны во Вьетнаме, и чрезвычайное положение отменили, но только до шести вечера. Некоторым пожарным и полицейским дали отдохнуть, но вооруженные люди все еще патрулировали площадь, стрелки занимали позиции на башне и в бинокли осматривали городские улицы и крыши домов. Первая харрисонвилльская антивоенная акция не состоялась, и, после коротких дебатов, пожарные решили отменить свой парад.

— Вы хотите сказать, что мы зря гнали сюда машины? — спросил Дж. М. Аллена один пожарный.

— Да, нехорошо получилось, — ответил тот. — Но все ведь испуганы. Кто сюда поедет после вчерашней заварушки?

Он ошибался. В Харрисонвилль поехали жители всех городов, отстоящих от него не дальше чем на сто миль. Исключение составляли только хиппи. Дорога была забита машинами на полмили, до самой автозаправки «ФИНА», и люди стояли кучками там, где накануне пролилась кровь.

По городу поползли слухи, которые все более обрастали подробностями. Якобы Симпсон находился под воздействием ЛСД. А оружие ему дали «Черные пантеры» из Чикаго. Симпсон принадлежал к коммунистической группке из Канзас-Сити. В город едут фэбээровцы. Хиппи решили убить всех жителей Харрисонвилля, как Чарли Мэнсон убивал в Калифорнии[106]. Якобы в одном амбаре нашли ящик динамита. Здание суда собирались ночью поджечь. Хиппи подготовили список потенциальных жертв. В город вот-вот войдет Национальная гвардия.

В прежде никому не нужный Харрисонвилль ехали все, от мала до велика. Пикапчики были битком набиты людьми. Рядом с серой стеной дома для престарелых стояли взволнованные мальчики и спрашивали: «Мама, это здесь дядя застрелился?»

Вечером в субботу стрелок на башне заметил подозрительное движение на крыше харрисонвилльского отеля. Он поднял на ноги пожарных, и здание отеля в течение нескольких минут окружили люди со всеми видами оружия — от кольтов сорок пятого калибра до заказанной по почте винтовки с оптическим прицелом, наподобие той, из которой Ли Харви Освальд убил президента Кеннеди.

— Сдавайся, — проревел в мегафон помощник шерифа. — Ты окружен.

Что-то стукнулось о тротуар, и чей-то голос жалобно прокричал: «Не стреляйте, не стреляйте, я выхожу». Это пьяный бродяга нашел себе на крыше местечко для ночевки. Каким-то чудом обошлось без стрельбы. Старый выпивоха маленько описался со страха и бросил вниз свою бутылку виски, а полицейским пришлось потом собирать осколки с мостовой.

Похороны назначили на понедельник. Первым хоронили патрульного Дональда Ли Марлера. Проводить его в последний путь пришло больше пятидесяти полицейских, даже из Канзас-Сити приехали. Открытый гроб выставили в вестибюле церкви, но закрыли за несколько минут до того, как прибыли вдова и другие члены семьи погибшего. Священник сказал:

— То, что все мы умираем, доказывает, что все мы грешники. Но Господь говорит, что конец земного пути не означает гибели души. Наш друг всего лишь раньше других обрел вечный покой.

Накануне траурной церемонии собрался городской совет и постановил возместить семьям Марлера и Вирта расходы на похороны. Репортер спросил мэра М. О. Райна — дантиста, который однажды вырвал зуб Чарли Симпсону, надолго ли введено чрезвычайное положение. Тот ответил:

— Это черный день, и я не хочу принимать никаких ответственных решений, когда люди так потрясены случившимся, так что пока ничего сказать не могу.

Чарли Симпсона похоронили последним — в Чилхови, маленьком городке недалеко от Холдена, где раньше упокоились его дед и бабка. Райс Риснер был одним из тех, кто нес гроб. Он вспоминал: «Собралось много народу. Наверное, немало было копов, потому что многие снимали происходящее на пленку. А этот говнюк, священник, судя по всему, не очень хотел участвовать в похоронах Оутни. Шел там так, словно его заставили нести мешок дерьма. У него на лице было все написано, и наши это заметили. Священник говорил, как умер Иисус, и всю эту чушь, а о Чарли слова не сказал. И никто о нем ничего не сказал, ничего о его жизни. Совсем ничего. Священник нес околесицу о том, как похоронили Христа и как тот „восстал“, и тому подобную ерунду. Я сначала подумал, что он говорит о Чарли, и только потом до меня дошло, о чем на самом деле идет речь. Джон Томпсон затянул песню Боба Дилана „На крыльях ветра“, и мы начали ему подпевать».