Она вынырнула, отплевывая воду и заходясь в надсадных хрипах. Вокруг было темно, сверху свет тоже не падал, только сквозь узкие щели робко пробивались солнечные лучи, обрывавшиеся в метре над ее головой, словно проникать ниже, в настоящую всепоглощающую тьму, они боялись.

Вика перестала кашлять, попыталась схватиться одной рукой за поросшее мхом бетонное кольцо, служившее стеной, и тут поняла, что в другой руке что-то держит.

Тонкая цепь, к которой была привязана металлическая кружка, плотно обвилась вокруг запястья, даже немного сдавливая кровоток, а чуть выше побелевшие от холода пальцы вцепились в покрытые рыжей ржавчиной звенья цепи.

Вика не помнила момент, когда нащупала спасительную цепь, но твердо знала, что только благодаря этому сумела сориентироваться под водой. Она еще пару раз кашлянула, стараясь избавиться от неприятного приступа, и вдруг вспомнила, как говорила с Максимом. Внезапно Вика представила, что может быть в колодце не одна. В темноте это казалось таким страшным и вероятным, что она, испытывая нарастающую панику, от которой мучительно сжалось тело и парализовало мыслительные процессы, принялась отбиваться ногами от невидимого противника и вопить во весь голос:

— Помогите! Помогите, вытащите меня!!!

Толку от криков не было, зато она подумала о пропавших мальчишках, которые, должно быть, точно так же звали на помощь, и едва не пошла ко дну, разом лишившись последних сил. Вика перестала орать, пытаясь выровнять дыхание, и принялась мысленно убеждать себя в том, что скоро ее начнут искать и никакой серьезной опасности в колодце быть не может. Ну, даже если поплавает немного, ничего страшного не случится — рано или поздно кто-то заглянет в колодец и обнаружит ее. А вода не такая уж холодная, когда к ней привыкаешь, так что не замерзнет.

Вика зажмурилась, надеясь собраться с мыслями, и в этот момент в лицо ударил яркий свет. Она вздрогнула, распахнула глаза и с благодарной улыбкой воззрилась на своего спасителя. Вернее — на спасительницу, как стало ясно, когда та немного подвинулась в сторону и уже не надо было смотреть напрямую против солнца.

— О, знакомые лица… — Женя немного покачивалась и говорила нетвердым голосом, однако сейчас Вике было все равно.

— Женя!.. Жень, позови на помощь!

— Зачем? — изумилась подруга детства. — Ты ко мне на помощь особо не звала.

— Неправда, — скрипнула зубами Вика. — Я Кристину за людьми отправила и сама тебя вытащила.

— И по морде дала тоже сама?

— Ну… По лицу, Женя. Ты — красивая женщина, у тебя лицо. — Эхо отражалось от стен колодца, вызывая легкую дезориентацию, солнце слишком сильно слепило глаза и гуляло бликами по воде, рука, державшая цепочку, начала терять чувствительность. Вика понимала, что вся эта история может закончиться для нее печально, но по-настоящему не верила в такой исход.

— Где мой сын?! — неожиданно взвизгнула подруга детства, и стало ясно, что надежды спастись мало.

— Без понятия. А если бы и знала, то не сказала бы, пока сижу в колодце. — Она рассчитывала, что дурацкая уловка поможет, но стало только хуже: Женя с размаху захлопнула крышку, и колодец снова погрузился в темноту. В некоторой степени отсутствию неприятной компании Вика даже радовалась, однако как раз в это время поняла, что по-настоящему замерзла. Раньше ее поддерживал адреналин, однако теперь, побывав в шаге от спасения, она почувствовала, что нервная система приходит в норму — в отличие от всего остального организма.

— Придет кто-нибудь еще, — пробормотала Вика, слегка отбивая зубами неровный ритм. — Место по-по-п-пулярное. — Последнее слово далось особенно тяжело, и она постаралась прибавить громкости: — Люди! Помогите!!!

Вика хлебнула немного воды и закашлялась, а дверца колодца снова открылась. Она с надеждой посмотрела вверх, но увидела лишь пунцовое лицо Жени.

— Получай, тварина!!!

Рядом с Викой ударилось о воду что-то тяжелое, похоже, камень. Она рефлекторно вжала голову в плечи и с ясной обреченностью осознала, что деваться ей просто некуда.

Камни полетели один за другим, некоторые падали возле нее, но были и те, что попали в цель: Вика почувствовала, как по щеке медленно течет теплая кровь, макушку саднило от боли. Она прикрыла голову руками и уперлась ногами в стенки колодца, однако понимала, что продержаться сможет лишь до по-настоящему тяжелого камня. Который не замедлил появиться на фоне ясного неба.

Женя злорадно улыбалась, явно растягивая удовольствие от того, что сбросит камень на голову подруге детства, а Вика отрешенно осознала, что надежды спастись не осталось: даже если эта махина не раскроит ей череп, то просто увлечет за собой на дно, поскольку удерживать такой вес — за пределами человеческих возможностей.

Умолять и договариваться не было никаких сил, она ощущала лишь отупляющее равнодушие и покалывание в левой ступне — видимо, от холода. Вика зажмурилась, каждое мгновение ожидая чудовищного удара, и, собравшись с духом, крикнула:

— Помогите! Помогите, вытащите меня!

Голос эхом отразился от бетона и, казалось, смешался с голосами пропавших мальчишек. Казалось, их крики были повсюду: в воде, снаружи, у нее в ушах. Она открыла глаза, чтобы не потерять ориентацию в пространстве, и только тогда с опозданием поняла, что Женя исчезла из поля зрения. Вика недоверчиво моргнула, стараясь окончательно вернуться в реальность, а на фоне неба возник темный, чуть расплывавшийся в зыбком мареве силуэт участкового.

— Победа! Ты оставишь меня в покое или нет?!

Очнулась Вика на койке фельдшерского пункта. Вокруг было очень светло и очень чисто, из-за приоткрытой двери доносился неприятный запах лекарств, а, судя по положению солнца за окном, с момента ее чудесного спасения прошло не меньше нескольких часов.

Она смутно помнила, как ее вытаскивали из колодца, как Сычев с видимой неохотой сажал Женю в полицейскую машину, как охали стоявшие рядом женщины и чертыхались мужчины… В голове была полнейшая неразбериха, мысли путались, очень хотелось пить и согреться. Приподнявшись на локтях, Вика обнаружила на себе сразу два клетчатых одеяла, но тепла от них не чувствовала. Правая рука на сгибе немного болела и была заклеена пластырем — скорее всего, ей ставили капельницу, — затылок почему-то тоже ныл, однако главным ощущением был именно непроходящий холод.

Она поднялась с койки, размяла ноги и только тогда заметила на себе родной халат. Получается, Лев был здесь, раз принес одежду деда. Может, он до сих